Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству

А ещё в 1470 г. Казимир направил своего посла к Ахмату с предложением заключить военный союз против Ивана III: «В лето 6979 Король Казимер послал в Болшую Орду ко царю Ахмуту татарина Кирия Кривого. А тот Киреи бежал ко королю от великого князя Ивана; и холоп великого князя купленои, а купил еще деда Киреева Мисуря князь великии Василеи Дмитреевич оу своего тьстя, великого князя Витовта, и оу того Мисури был сынъ Амурадтъ, тот Киреи Амурата того сынь. Пришед же тот Киреи ко царю, начат многие речи лживие и обговоры от короля на великого князя говорити, а многие дары принесе к нему, тако же и ко княземъ его, к Темирю и прочимъ, от короля, и челомъ бия, глаголя: „Что бы ты, волнои царь, пожаловалъ, пошолъ на московъскаго великого князя со всею Ордою своею, а яз отселе со всею землею своею, поне же бо многа истома земли моеи от него“. А князь Темирь и прочии по короле же побараху на великого князя, подоучающе царя. Но не сбыся мысль оканных, поне же бо совету божию человекъ споны оучинити не можеть. Царь же тот год все держая Кирея оу себе, не бе бо ему с чемъ отпустити его к королю, и иных ради зацепов своих»491. Однако в 1471 г. Ахмат всё-таки отпустил Кирея в Литву вместе со своим послом: «Тое же осени ко королю пришед из Орды и Киреи со царевымъ послом»492. Это сообщение подтверждает свидетельство Вологодско-пермской летописи о прекращении выплаты Иваном III дани Ахмату именно в 1470—1471 гг.

Помимо всего прочего, в 1471 г. войско вятчан захватило и разграбило ордынскую столицу Сарай: «Тое же зимы Вятчане съвокупльшеся, шедъ взяша Сарай Великий, Татаръ всехъ изсекоша, а сущее все разграбиша, а инии мертвыхъ раскопываючи грабяху»493; «Того же лета, в тоу же пороу, идоша Вятчане Камою на низъ и въ Волгоу в соудехъ и шедше взяша градъ царевъ Сарай на Волзе и множество Татаръ изсекоша, жены ихъ и дети в полонъ поимаша и множество полоноу вземше, возвратишяся. Татарове же Казаньстии переняше ихъ на Волзе, Вятчане же бившеся с ними и проидоша здравии съ всемъ полономъ, и многие тоу отъ обоихъ падоша»494; «А того же лета Вятчане шед суды Волгою на низ взяша Сараи, много товара взяша, и плен мног поимаша. Слышевше се Татарове Большие орды, поне же близ ту кочевали за один день, и тако многое их множество поидоша переимати их, и поимавше суды и всю Волгу заступиша суды своими, хотяще их перебити, они же единако пробишася сквозь их и уидоша со всемъ а под Казанью тако же хотеша переняти их, и тамо проидоша мимо тех со всем в землю свою»495; «Того же лета ходили Вятчане ратью на Волгу. Воивода был у них Костя Юрьев. Да взяли Сарай и полону бесчисленная множество и княгинь сарайских»496. Летописи не говорят прямо о том, что данный поход был осуществлён по призыву Москвы. Однако это выглядит правдоподобно ввиду того, что сразу же по возвращении из Сарая вятчане под началом воевод Ивана III отправились в поход против напавших на Устюг новгородцев: «Вятчане же пришедше изъ Сараю и поидоша с воеводами великого князя, с Васильемъ Образцемъ и Борисомъ Слепцемъ, и съ Оустюжаны противу Новогородцевъ»497.

Летом следующего, 1472 года, Ахмат лично двинулся в поход на Русь: «Того же лета царь Ахмутъ, Кичи-Ахметевъ сынъ, поиде изъ орды со всеми силами своими на Русь, и поиде близъ Руси, и остави у Цариць старыхъ, и болныхъ, и малыхъ детеи»498; «Того же лета злочестивыи царь ординскыи Ахмутъ подвижеся на Русскую землю съ многыми силами, подговоренъ королемъ Казимиромъ Литовскымъ»499. В Москве о его движении стало известно не позднее начала июля. В ответ Иван III отправил на окский рубеж Фёдора Давыдовича Хромого с Коломенским полком, потом, 2 июля, князей Даниила Холмского и Ивана Стригу Оболенского, а вслед за тем и своих братьев «с многими людьми». Русские силы заняли оборону по северному берегу Оки от Коломны, где, по всей видимости, находился со своим полком Фёдор Давыдович Хромой, до Серпухова, где встал князь Юрий Васильевич: «Князь же великый отпусти къ берегу на рекоу на Окоу противу емоу (т. е. Ахмата) свою братью, пръвие князя Юрья, по томоу же дву Андреевъ и Бориса и своихъ воеводъ и всю силу Рускоую, а самъ еще остася на Москве, братия же его, шедше, сташа оу реки на брезе. Князь же Юрьи ста выше Серпоухова на Оце же»500.