Москва. Путь к империи

16 июня войско Ивана IV выступило в поход. Предпринятая Девлет-Гиреем попытка прорваться к Москве закончилась неудачей под Тулой. 13 августа русские были уже в Свияжске. Здесь они отдохнули четыре дня, затем форсировали Волгу, 23 августа обложили город со всех сторон плотным кольцом, а 2 октября пошли на штурм.

О подробностях этого отчаянного штурма хорошо известно. Казань пала. Иван IV одержал свою первую военную победу.

После взятия Казани между боярами и царем вспыхнула ссора. Казалось, причин для споров и разногласий быть не должно. Казанский хан Едигер признал себя побежденным и даже захотел креститься. Победители отнеслись к побежденным милостиво, племена черемисов и чувашей, обитавшие в земле Казанской, тоже покорились Ивану IV, обещали платить Москве ежегодный ясак. Победа! Можно спокойно отправляться в столицу, там дел у царя было много. Но бояре, не доверяя побежденным, уговорили Ивана IV остаться до весны с тем, чтобы навести порядок в завоеванном ханстве, на территории которого проживало много небольших, но воинственных народов, в любую минуту готовых взяться за оружие и своим примером поднять на борьбу соседей.

Такая опасность действительно существовала. Но царь на то и царь, что сидеть он должен в столице и только в исключительных случаях отлучаться из центра управления страной в те или иные ее уголки. Слишком большой стала страна Московия! Если бы Иван IV Васильевич по пол года отсутствовал в Москве, куда тянулись все нити государственных связей, то многие из них просто бы порвались. Уже поэтому у Ивана IV имелась веская причина покинуть Казань, оставив в ней верных людей. Кроме того, у него были еще и личные мотивы, которые манили его в Москву. Жена Анастасия готовилась стать матерью. Очень ответственный момент в жизни супругов-сирот, царя и царицы! Очень важное дело — государственное! Иван IV Васильевич, двадцатидвухлетний победитель, просто не мог пустить это дело на самотек. Он же был романтиком, хотя не все числят это счастливое качество за первым русским царем. А бояре, пытавшиеся оставить его в Казани, сами романтиками не были и даже не предполагали, что среди них мог появиться таковой. Между прочим, среди Рюриковичей романтиков практически не было, хотя их представление о княжеском достоинстве вовсе не исключало наличие этого возвышенного качества души. Так или иначе, но Иван IV Васильевич был самым выдающимся романтиком в роде Рюриковичей. Он не мог оставаться в Казани.

Бояре обиделись, не поняв романтической души его. «Когда же мы божьей волей с крестоносной хоругвью всего православного христианского воинства ради защиты православных христиан двинулись на безбожный народ казанский, — вспоминает этот грустный эпизод в своей жизни царь Иван IV в первом послании к Курбскому, — и по неизреченному божьему милосердию одержали победу над этим безбожным народом, и со всем войском невредимые возвращались восвояси, что могу вспомнить о добре, сделанном нам людьми, которых ты называешь мучениками? А вот что: как пленника, посадив в судно, везли с малым числом людей сквозь безбожную и неверную землю! Если бы рука всевышнего не защитила меня смиренного, наверняка бы я жизни лишился…»[168]

На самом деле все было немного не так. Иван IV Васильевич все же уехал домой, практически без охраны, да еще повелел отправить в Москву конницу, несмотря на дождливую осень. Конница, как сказано выше, набиралась в войско из поместных дворян. Им нужно было платить немалые деньги за пребывание в Казани, да и оставлять их под опекой ненадежных бояр было опасно. Возвращаясь домой, конники потеряли много лошадей, но это уже не волновало царя.

У него родился сын Дмитрий! И радовался царь своему первенцу как двадцатидвухлетний венценосный романтик.

Следующий, 1553 год был для Ивана IV тяжелым. Из Казани поступили неутешительные вести о бунте черемисов и вотяков. Бояре чувствовали себя победителями, не желая признавать одну простую истину: взрыв в Казанском ханстве, несмотря на взятие столицы и внешнее проявление воинственными народами покорности, мог случиться в любое время. Поэтому не должен был русский царь сидеть в Казани до тех пор, пока там все не успокоится, пока русские не «обрусят» завоеванную землю. Черемисы и вотяки одержали несколько побед. В Москве заволновались.

Царь собрался в новый поход, но болезнь свалила его с ног. Горячка несколько дней мучила Ивана IV. Он бредил, терял сознание, приходил в себя, вновь бредил. Москва выглядела растерянной. Надежды на выздоровление царя таяли с каждым днем. Он все реже приходил в сознание. Дьяк Михайлов стоял у одра и ждал.

Наконец бред отступил, будто горячка решила предоставить умирающему несколько минут для того, чтобы закончить главные земные дела. Царь верно понял этот подарок судьбы и продиктовал завещание, согласно которому его сын Дмитрий стал преемником Ивана IV Васильевича… Болезнь не переходила в атаку, ждала: не все дела земные завершил царь.