Москва разгульная

Английский клуб притягивал к себе как профессиональных игроков, так и шулеров, игравших нечисто. И тех и других в Москве было немало. Как точно заметил один из завсегдатаев клуба, играли «как для удовольствия, так и для продовольствия». В числе наиболее известных московских шулеров был некто Петр Дмитриев, который за год составил себе картами громадное состояние, обыграв миллионера Д. Яковлева. Наслаждался богатством «удачливый» игрок недолго: его самого обыграл шулер Иван Кошелев, и Дмитриев сошел с ума. Еще одному шулеру – некоему Равичу – удалось пустить по миру московского богача Асташевского.

Жорж де Латур. «Шулер с бубновым тузом»

О том как действовали шулеры можно увидеть на картине Жоржа де Латура «Шулер с бубновым тузом». На ней изображена группа людей, сидящих за столом и занятых игрой в карты. Тёмный фон картины намекает на место разыгрываемого сюжета. Это явно злачное место. Возможно, это подпольный игорный дом, укромный подвал трактира или бордель. Неопытный юноша, отпрыск богатых родителей, приглашён куртизанкой на галантный ужин. После него она предлагает сыграть ему в карты со «случайно» оказавшимся рядом знакомым. Игра идёт по-крупному, это видно по количеству золотых монет, лежащих перед юношей, в то время как его партнёр по игре прикрывает локтем свой выигрыш и пытается пустить в ход припрятанную карту – бубновый туз. Из оплетённой соломой бутылки служанка наливает игрокам вино, которое должно затуманить разум юноши, чтобы он не заметил ловкость рук карточного шулера. Вместо сладострастных ласк молодого повесу ожидают потеря денег, издевательства и насмешки.

Одно время пользовался репутацией нечистого на руку игрока самый близкий друг А. С. Пушкина – Павел Воинович Нащокин, а также знаменитый бретёр и картёжник граф Ф. А. Толстой-Американец.

Пленники судьбы:

Павел Воинович Нащокин имел репутацию чудака и оригинала. Он удивлял современников не только своей безмерной щедростью и хлебосольством, но и своим превосходным сердцем. Его отец, Воин Васильевич, женился на его матери через сутки после знакомства, случайно попав в дом, где она жила и своим напором убедив родителей невесты согласиться на скорый брак. Шумный и горячий нрав отца не мог не передаться сыну, который слыл в своем кругу человеком сумасбродным и страстным, но благодаря редкому обаянию и доброте всегда имел много друзей.

Нащокин безотказно давал деньги в долг, никогда не требуя возврата, а дом его сделался пристанищем многих званых и незваных гостей. Не раз верный друг выручал Пушкина в трудных денежных обстоятельствах, помогая вырваться из карточных долгов. Как свидетельствуют современники, он раз десять, играя в карты, становился богачом и десять раз разорялся.

По обычаям того времени, Нащокин, приезжая в первопрестольную, снимал дом. Поэтому у него не было постоянного адреса. К перемене обстановки он относился так же спокойно, как и к деньгам, и принимал гостей то в роскошных апартаментах, то в убогих, скудно обставленных комнатах. Он жил то в Николопесковском переулке, то на Остоженке, то «против старого Пимена». Почти при всех своих наездах в Москву Пушкин останавливался «у гостеприимного Воиныча» в доме № 4 в Гагаринском переулке. В письмах к Наталье Николаевне он с юмором описывает быт и холостяцкие нравы в доме своего непутевого, но нежно любимого «Воиныча»: «Нащокин занят делами, а дом его такая бестолочь и ералаш, что голова кругом идет…»