Москва разгульная

Одним из самых необычных карточных игроков был М. Ю. Лермонтов. Москва – родина Лермонтова. Здесь он родился, здесь его крестили, здесь он учился, здесь провел свое отрочество и юность. В доме с мезонином на Малой Поварской (ныне – Малая Молчановка, 2). Михаил Юрьевич прожил до своего отъезда в Петербург. Здесь было написано 17 поэм, 3 драмы и около 250 стихотворений, в том числе и стихи о Москве, которую поэт воспел сильно, пламенно и нежно.

По воспоминаниям современников, Лермонтов не был азартным игроком, возможно, потому что он никогда не проигрывал все свои деньги, у него их было слишком много. Однако факты из жизни поэта говорят о том, что у него было пристрастие к карточной игре, которую он с блеском описывал в своих произведениях.

Одна из самых громких и скандальных историй, связанных с игрой в карты, была описана в поэме Михаила Лермонтова «Тамбовская казначейша», повествующей о том, как старый казначей проиграл свою 18-летнюю жену в карты заезжему улану. В основе сюжета – реальный случай. Прототипом усадьбы казначея Бобковского, где он и его гости предавались азартным развлечениям, был дом Протасьевых, который был самым крупным игральным заведением в Тамбове. Часто по вечерам здесь собирались крупные местные игроки, помещики и офицеры-картежники. Когда деньги заканчивались, на кон ставили все, что было: от гончих собак до ценных бумаг. Иногда дело доходило до поместий и крестьян.

Однажды в игорный дом заглянул улан Гарин и тотчас влюбился в прелестную казначейшу Авдотью. Мужу красавицы не везло и к середине ночи казначей проиграл все свое состояние. В ход пошли лошади, карета, имение, и, наконец, его молодая супруга. Узнав, что муж проиграл ее в карты, Авдотья швырнула в лицо супругу обручальное кольцо и упала в обморок. А улан ловко подхватил свою добычу и сбежал с молодой красоткой в Италию.

Игра в карты. Леонид Соломаткин

По словам современников, в карты Лермонтов играл, но привлекала его не сколько игра, не выигрыш, а страсть к риску. Последняя игра в карты в Пятигорске, получившим в середине 19 века статус самого азартного города страны, стала для Лермонтова роковой. Раздосадованный проигрышем поэт бросил деньги на стол, сказав, что раз он проиграл, то непременно победит на дуэли, которая и стала для него последней.

Одна из самых громких московских карточных историй произошла в тихой усадьбе под № 18, стоящей в глубине Леонтьевского переулка. Здесь квартировал известный композитор А. А. Алябьев, автор многих опер, балетов, романсов и знаменитого «Соловья». После победы над Наполеоном Алябьев вышел в отставку и неожиданно для всех стал сочинять музыку. Как бывший гусар, Алябьев вел соответствующий образ жизни: карты, выпивка, бурные ссоры и не менее бурные примирения.

Русский соловей – композитор А. А. Алябьев

Именно в доме купчихи Заборовой вечером 24 февраля 1825 г. произошла роковая игра, круто изменившая судьбу блестящего гусара. Заурядная ссора после очередной игры в карты закончилась трагически. Помещик Тимофей Времев проиграл огромную сумму – 100 тысяч рублей и… стёр с суконного карточного стола все записи игры, обвинив удачливых партнеров в шулерстве. Проигравший обвинял хозяина, что его дом смахивает на шулерский притон. Вспыльчивый Алябьев в запале дал наглому гостю несколько пощечин, а затем вместе с другими игроками поступили по-гусарски – перевернули скандального помещика вверх ногами и немного потрясли.

И. А. Калганов. Карточные шулера. Конец 1870-х

Разгневанный Алябьев вызвал Времева на дуэль, свидетелями которой стали слуги. Они же потом свидетельствовали, что помещик вину признал, бывшие враги помирились и потрепанный Тимофей Миронович отбыл домой. По дороге он почувствовал недомогание и вскоре скончался.

Вызвали лекаря и полицейского, составили протокол, в котором врач указал, что смерть наступила «от апоплексического удара, коему способствовали преклонные лета и сильное волнение».

Смерть помещика Времева не имела никакого отношения к этой скандальной истории, но в результате доноса его приятеля Сергея Калугина, Алябьев был обвинен в убийстве, арестован и осужден. На этом настоял судья – Иван Пущин, лицейский однокашник Пушкина. Он был уверен, что пороки надо выжигать калёным железом, а тут они во всей красе – карты, пьянство, драка и даже труп. Пущин настаивал на том, чтобы Алябьева и всю карточную компанию отправили в Сибирь, чтобы другим неповадно было. Дело стали пересматривать вновь. К этому времени декабрист Пущин сам сидел в Петропавловской крепости, а на престол взошёл император Николай I.