Москва разгульная

В XIX веке особняк неоднократно перестраивался, но несмотря на это, общие пропорции, и колонный портик на фасаде уцелели. Первым известным владельцем дома с прилегающим садом был купец Андрей Михайлович Постников, который с 1892–1900 гг. сдает часть своего участка знаменитому антрепренеру Шарлю Омону, который превращает ее в увеселительный сад «Аркадия».

После смерти Постникова одна из частей участка в 1900 году переходит в руки серпуховских фабрикантов Коншиных. По заказу Сергея Николаевича Коншина архитектор Федор Шехтель значительно увеличил дом, оформил интерьеры и сделал специальную пристройку, чтобы хозяин, страстный лошадник, мог держать своих лошадей для скачек на ипподроме. Здесь у него были свои лошади и конюшни. Вокруг дома был разбит и до сих пор существует небольшой парк. Вдоль каменной ограды растут липы, в глубине двора находился каретный сарай, фронтон которого украшали лошадиные головы. В советское время каретный сарай использовался как гараж, а позже он был перестроен в жилой дом.

В мае 1911 г. при рождении жеребенка, будущего чемпиона Антония, кобыла ударила С.Н. Коншина копытом в голову, от которого он умер. Следующим владельцем и стал – Иосиф Александрович Манташев, брат Леона.

Пленники судьбы:

Про Иосифа Манташева известно немного, зато про его разгулы и кутежи ходили легенды. Так, 24 февраля 1911 года в «Московских ведомостях» появилась заметка «Скандал в ресторане „Метрополь“»: «22 февраля потомственный почтенный гражданин И.А. Манташев (сын известного миллионера нефтепромышленника), будучи в нетрезвом виде в кабинете ресторана „Метрополь“, около 11 часов вечера вышел в общий зал, где произвел шум, у одного из посетителей-офицеров выхватил шашку и стал ею размахивать. Публика переполошилась. Прислуга бросилась на Манташева и обезоружила его, причем один из официантов получил удар плашмя шашкой по руке. О скандале составлен протокол, и Манташев привлекается к ответственности».

Известный кутила Иосиф Манташев на холсте Мартироса Сарьяна

По словам очевидцев, известный кутила Иосиф Манташев угодил на холст Мартироса Сарьяна совершенно случайно. Однажды, в 1915 году, на одном из богемных вечеров знаменитого художника заинтересовал колоритный молодой человек. Договорились, что художник напишет его портрет. Когда Сарьян явился к своему натурщику, слуга сказал ему, что хозяин еще почивает. Оказалось, что, «бездельник и прожигатель жизни, – как вспоминал Сарьян, – только под утро вернулся домой после ночных похождений. С трудом проснувшись, он потянулся, протяжно зевнул и надел пестрый халат, сразу став похожим на индийского магараджу. Мучивший меня несколько дней вопрос сразу прояснился: я решил писать его именно в таком виде. Халат подходил ему больше, нежели европейский костюм. Впечатление было таким сильным, а образ так сильно „въелся“ в меня, что я мог написать его портрет даже по памяти». Даже не глянув на свой портрет, с купеческой надменностью Иосиф попытался заплатить художнику больше, чем договаривались. На революционной волне, покидая навсегда Москву, он напрочь забыл о картине и оставил ее в своем доме на Петербургском шоссе.