Москва-Синьцзин

Следующий пункт: сформулировать задачу. Задача не в том, чтобы уйти от энкаведешных ищеек, а в том, чтобы разыскать самую опасную из них. Посадить на поводок, нацепить намордник и через эту суку (ищейка женского пола) выйти на ее хозяина, которого боится даже «железный нарком» Ежов. При этом нет ни денег, ни документов, ни необходимого инструментария.

Далее теория предписывала двинуться от широкого к узкому, к детализации. Поделить задачу, кажущуюся совершенно невыполнимой, на этапы, каждый этап — на субъэтапы. Тогда любая цель окажется достижимой.

Этапов всего два. Первый: обезопаситься от охотников. Второй: самой стать охотницей.

В первом этапе четыре субъэтапа.

— Изменить приметы, по которым оперативники будут разыскивать беглянку.

— Перестать быть «белой вороной».

— Обеспечить базу.

— Получить необходимые техсредства.

Настроение у Мэри было приподнятое. Она любила эту стадию работы.

Когда лесок закончился и в тусклом лунном свете заблестели железнодорожные рельсы (Мэри двигалась в ту сторону, откуда давеча загудел поезд), план уже сложился.

Судя по луне, сейчас третий час ночи. Светает в начале шестого. После этого любой бдительный пионер, увидев в неположенном месте иностранку, донесет в милицию. Но пионеры пока спят и пробудятся нескоро.

Она дошла по рельсам до пустой пригородной станции. Поняла, где находится: «Ухтомская» Казанской железной дороги. Первая электричка в сторону Москвы в 5.48. Но на электричке мы не поедем. Все будут пялиться, да и билет купить не на что.

Мэри пошла по железнодорожной насыпи дальше. Километра через полтора дорога делала довольно крутой поворот.

Стала ждать. Первый прошедший мимо поезд состоял из одних цистерн. Пропустила. Еще через полчаса приблизился и сбросил скорость на повороте обычный товарняк.

Она подоткнула юбку, разбежалась, подпрыгнула, зацепилась за поручень последнего вагона. Вагон оказался неудачный, без задней площадки. Пришлось сесть на буфер.

Если бы кто-то увидел эту картину — перекрестился бы. На железной штуковине, как ведьма на помеле, восседала старуха в развевающемся платье, с торчащими дыбом седыми волосами.

Поезд доехал то станции «Москва-товарная». Транспортную схему советской столицы Мэри хранила в своей замечательной памяти. До Площади трех вокзалов отсюда 4 километра.

Шла безлюдными улицами, держась поближе к домам. До Ленинградского добралась без приключений.

На вокзале было сонно. Люди дремали на лавках. Зевающего милиционера Мэри обошла стороной.

Вот та самая дверь с надписями на русском и английском. Пруденс сказала, что оставила вынутый из саквояжа «work kit»^[8] в ячейке 18, код 1863.

Волшебная холщовая сумка с полевым инструментарием была на месте.

В пустом туалете Мэри произвела операцию по омоложению. Сунула голову под кран с водой, предварительно намазав волосы красителем-«молния», протерла лицо разглаживателем морщин (оба изобретения принадлежали Пруденс, косметическая промышленность их оторвала бы с руками). Подумала, что похожа на сказочного Иванушку: «И такой он стал пригожий, что ни в сказке сказать, ни пером описать». Из зеркала смотрела мокрая, свежая шатенка, которой по советским меркам никто не дал бы больше тридцати пяти, а главное — никакой оперативник не опознал бы в ней беглую старуху-американку.

Первый субъэтап преодолен.

Туземной одежды Пруденс в «ките» не припасла, а следовало нарядиться во что-то по-советски блеклое, мешковатое, иначе будут пялиться. Это совершенно ни к чему.

«Красная стрела» прибывает в 8.05. Тогда можно будет смешаться с прибывшей из Ленинграда публикой, на «интуристку» никто не обратит внимания.

Оставшееся время Мэри провела, запершись в кабинке. Чтобы не скучать, крутила ностальгическое «кино» про довоенную Belle Epoque, когда Ленинград еще назывался Санкт-Петербургом и никто в России не принимал хорошо одетых дам за иностранок. Когда стучали в дверь, не отрываясь от воспоминаний, рыкала: «Отвали, занято!»

Вот объявили о прибытии поезда.

Метод, опробованный в отеле, пригодился и здесь. Она вышла в наполнившийся людьми зал, поискала подсобку. Заглянула в дверь с табличкой «Хозблок. Раздевалка» и приклеенным плакатом «Уважай труд уборщицы!». Внутри никого — утренняя смена уже началась. В шкафчиках одежда, в которой cleaning ladies приходят из дому, чтобы переодеться и переобуться в рабочее. Мэри выбрала ситцевое платье цвета «туман над Темзой» и фасона «саван». На ногах неизвестная спонсорша носила старые галоши, причем как раз седьмого сайза — отлично. Всё лучше, чем санаторные тапочки. Головной убор не понадобится — после умывальника прическа все равно отсутствует. Тяжелую сумку — на спину, а-ля рюкзак, для того и предусмотрены длинные лямки. Получилась абсолютно аутентичная советская гражданка, никто не задержит взгляда.

Свою собственную одежду Мэри оставила в шкафчике. Если владелица галош не дура, возьмет себе. Если дура и сдаст находку «куда следует» — тоже нестрашно. Пусть НКВД думает, что объект розыска отправился обратным рейсом в Ленинград.

Второй субъэтап пройден. Теперь третий — опорная база.