Москва-Сити

– Не волнуйтесь, Евгений Павлович! Нам ведь известно, как ведет себя Калинченко. Вот и Турецкий доложил мне о его выходке, да и сам он отчеты присылает. В них ваш шеф как на ладони. Ну и с ваших слов мне уже кое-что ясно… А вы знаете, какая у Калинченко кличка была по последнему месту работы – в областной прокуратуре одного из районов страны? Тракторист! Как у одного из самых «непримиримых» чеченцев. Мы поначалу гадали – откуда же такая кличка, ну а теперь знаем. Вам-то это наверняка не известно, а он ведь уже и на Турецкого жалобу прислал, и на меня – за то, что я Турецкого к вам послал… Я уж не говорю о жалобе Величанской, поданной в Генпрокуратуру… Нет, вы представляете, что он пишет? – Меркулов придвинул к себе какую-то бумагу. – «Пользуясь землячеством в прямом смысле этого слова, „москвичи“ (у него это слово в кавычках) из Генпрокуратуры подсылают своего человека (старшего следователя по особо важным делам Турецкого), с тем чтобы забрать у меня дело Топуридзе. Спрашивается, для чего они это делают? Ответ напрашивается сам собой: чтобы покрыть мэра и его камарилью, беспардонно наживающуюся на городском строительстве…» Ну и так далее. Как говорится, хорошая голова, да дураку досталась. А ведь толковый следственный работник был, судя по отзывам… Короче, – продолжал Меркулов, – ставлю вас в известность, Евгений Павлович, что в соответствии с только что состоявшимся указанием генпрокурора дело из Мосгорпрокуратуры передали сюда, нам. Теперь его будет расследовать Генеральная прокуратура.

Якимцев совсем растерялся:

– Это что, значит, и нас, нашу группу, отстраняют? По-моему, это не очень правильно…

– Совсем неправильно, – усмехнулся Меркулов. – Группа ваша остается. Но поскольку нынешний ваш шеф готов руководствоваться в расследовании какими угодно мотивами, только не интересами дела, мы назначаем вам нового руководителя – вот его, Александра Борисовича. Берешься, Саша?

– А чего ж не взяться! Кстати, Константин Дмитриевич, вы ведь сами мне обещали, что переводите в зональные лишь на время…

– А я от своих слов и не отказываюсь. Освобожу. Ну а за это ты, так сказать в нагрузку, и возьмешь дело Топуридзе.

– Да с удовольствием переквалифицируюсь из надзирающих прокуроров в руководители следственной группы. Тем более что ребята уже хорошо продвинулись. Да и я уже далеко к ним влез.

– Я бы сказал – высоко влез. Это ж надо – старший следователь по особо важным делам, госсоветник юстиции третьего класса, можно сказать генерал, а лазит по заборам, как пацан. Стыдно, верно? – обратился Меркулов к Якимцеву.

– Никак нет, – браво гаркнул тот, поняв наконец и для чего его вызвали, и куда все поворачивает.

– Ну тогда беритесь дружно и заканчивайте расследование этого преступления! Не забыли еще, что оно на контроле у генерального прокурора? А на днях, насколько я знаю, даже президент интересовался ходом расследования.

Видно, последнее обстоятельство и сыграло решающую роль в решении Меркулова принять дело к производству Генеральной прокуратурой. С прокурором города все было согласовано еще утром.

Прокурор города не возражал. Только спросил Меркулова:

– Кого ты там старшим-то назначил? Турецкого? Понятна песня… У меня уже тут жалоба на него лежит… Как – от кого! От Калинченко. Знаешь что, пусть сам Александр Борисович с ним и поговорит, хорошо? Примет, так сказать, первый удар на себя. А потом уж и я подключусь. Лады?

«Да, видать, силен зверь, этот самый Калинченко, – подумал Константин Дмитриевич недовольно. – Наверно, и правда Тракторист, если его вон даже горпрокурор побаивается…»

КАЛИНЧЕНКО