Москва слезам не верит: сборник

— Ну, это мы можем обсудить, — согласился Константинов. — А пока меня интересует конкретно работница Хитёва…

— Мои действия она может обжаловать в завкоме, — сказал Прокопенко. — Я придерживаюсь прежней точки зрения.

— Ладно. Завтра я соберу партком по этому поводу… там и продолжим разговор, — предложил Константинов.

— По этому поводу партком собирать не надо. Она будет работать на одном месте. Но повод для заседания парткома, по-видимому, найдется в очень скором времени… — Прокопенко встал. — Ко мне еще есть вопросы?

— Нет вопросов.

— И вся психология! — насмешливо сказал Петров, когда Прокопенко вышел.

— А иногда без психологии результативней, — возразил Константинов. — Вот когда поумнеют, будем воздействовать психологией…

— Ну, это тоже психология, — не согласился Петров. — И, к сожалению, довольно распространенная в наше время. Главное — добиться, а не важно как… В данном случае и ты и Прокопенко действуете одними и теми же методами… Не очень-то вы отличаетесь друг от друга…

— Почему я должен от него отличаться? — спросил Константинов. — Я такой же, как и он. Еще год назад я был таким же начальником цеха. Ты что думаешь, я родился секретарем парткома? Ладно… С Хитёвой мы поступили правильно. Ты мне ответь на другое. До Прокопенко был плохой начальник цеха, мы его заменили, а теперь вдруг выясняется, что при нем работа была намного лучше, чем при Прокопенко. Тот был ленивый, необязательный и плохой инженер. Прокопенко — энергичный, знающий, не боящийся брать на себя ответственность, а работа заваливается. Где тут логика? Ты можешь мне на это ответить?

— Пока нет, — сказал Петров. — Но я думаю, что скоро ответим.

На заводе наступил обеденный перерыв. Выключались целые линии станков, рабочие шли в столовую.

Татьяна с подносом двигалась к кассе. Петров и она увидели друг друга одновременно. Татьяна кивнула ему, указывая на место рядом с собой. Девушки расступились, и Петров встал рядом с Татьяной. Ему протянули поднос, он что-то сказал, и девушки рассмеялись.

Уваров, войдя в столовую, увидел все это. Некоторое время он наблюдал за Петровым и Татьяной, потом повернулся и вышел.

Он бегом взлетел по лестнице на второй этаж заводоуправления и рывком распахнул дверь парткома. Константинов просматривал сводки.

— Садись, Федор, — сказал Константинов. — Что случилось?

— Вы знаете, что на заводе работают эти проверяющие, Петров и эта красотка?

— Знаю, — подтвердил Константинов.

— А вы знаете, что у меня дружба с Татьяной Елкиной? — спросил Уваров.

— Татьяну знаю. Хорошая девушка.

— Так вот. Петров ей пудрит мозги.

— А при чем здесь партком? — удивился Константинов.

— Сейчас объясню… Его предупреждали. Он не понял. Тогда его отлупили.

— Ну а он что? — заинтересовался Константинов.

— Дерется. И вроде и дальше собирается драться.

— Ну и правильно, — сказал Константинов. — Если бьют, надо отвечать.

— В общем-то правильно, — согласился Уваров. — Я его и дальше собирался лупить. Но загвоздка вот в чем… Я узнавал. Оказывается, он партийный. Я тоже. Два коммуниста дерутся из-за женщины, А как на это партком посмотрит?

— Думаю, для начала получите по выговору, — сказал Константинов.

— Тоже правильно, — согласился Уваров. — Но что же получается? Все шло хорошо, потом приезжает какой-то тип и все рушится? Надо какие-то меры принимать.

— Ну и принимай! — сказал Константинов.

— Какие? — спросил Уваров. — Я свое дело делаю. Даю государству электроаппараты. Кто-то людей лечит, порядок охраняет… Если утечка газа получается, я же в магистраль не лезу, там специалист нужен, газовщик. У меня сейчас тоже катастрофа, этим делом тоже кто-то должен заняться, кто понимает.

— Чего ты от меня хочешь? — напрямик спросил Константинов.

— Ничего, — ответил Уваров. — Посоветоваться пришел.

— Ничем я тебе, Федор, помочь не могу… Нет у меня в парткоме специалистов по этому вопросу…

— А как бы сами поступили? Если б такое случилось?

— Эх, — вздохнул Константинов. — Мне бы самому кто дал совет. Нравится мне одна женщина, а с какого боку подступиться, и не знаю…

Ольга и Петров работали в номере Ольги. Записи и графики были разложены на столе, на кровати. Петров рассуждал, вышагивая по номеру.

— И вправду, где же логика? Выл плохой начальник, поставили хорошего — а Прокопенко действительно был одним из лучших начальников участка, — а дело пошло хуже.

— Не сразу, — возразила Ольга. — Начинал он в общем хорошо, спад начался потом. Примерно с мая…

— А что происходило в цехе с мая по август? — спросил Петров. — Откуда начался завал?

Ольга нашла нужную запись.

— Повлиял отпускной период. Не хватало сорока рабочих, были перебои со снабжением. Перевели его заместителя Пашкина в другой цех. Нет, это было в апреле…

— Стоп, — сказал Петров. — В цехе все жалеют о Кашкине.

— Он сейчас в термитке…

— Знаю, знаю… такой толстяк… Значит, в апреле. Обязательно надо им заинтересоваться. Вполне вероятно, что именно он тянул весь цех на себе. Кстати, включи его фамилию в анкету… Слушай, а что у тебя с инструментальной? Что-нибудь неясно?