Москва слезам не верит: сборник

Теперь надо выполнить последний совет Людмилы, подумала она. Потянулась и сказала:

— Извини, я плохо спала. Пошла досыпать.

Она сбросила его рубашку, легла, укрылась простыней и почти уже стала засыпать, когда почувствовала, что Николай лег рядом. Его рука прошлась по ее груди, спустилась ниже. Раз она спала, значит, ничего не чувствовала, и продолжала лежать неподвижно, слыша его учащенное дыхание. Ей очень хотелось посмотреть на его лицо, но она ведь спала.

И вдруг она поняла, что он входит в нее. Несколько секунд у него что-то не получалось, она почувствовала легкую боль, ей показалось, что его надо остановить, потому что теперь она была заполнена им. Она даже испугалась, что у нее сейчас все разорвется внутри, но Николай отступил, ей стало легче и приятнее, она удивилась, что он так легко входит и выходит из нее и ей это приятно. Он поцеловал ее, и она, забыв, что спит, обняла его, тоже поцеловала. И когда Николай заспешил и сразу вдруг затих, Антонина поняла, что все произошло и теперь она женщина, а Николай мужчина и что теперь они муж и жена.

Это было еще несколько раз. Они вставали, ели, ложились снова и снова вставали. Уже вечером Антонина, усталая — так она не уставала, даже отработав две смены, — попросила Николая:

— Я больше не могу. У нас еще будет и завтра, и послезавтра, и всю жизнь.

— Еще раз, я тебя прошу, только еще один разок, — умолял он ее.

И она уступила. Это был уже двенадцатый или тринадцатый раз. Она решила, что пусть будет двенадцать, тринадцать — несчастливое число.

На следующий день Николая за прогул оставили на вторую смену, и она, уже пройдя половину дороги, поняла, что идет в общежитие, а не в свой новый дом. Посижу у девчонок, решила она, Николай все равно вернется после полуночи.

Все было как всегда. Людмила лежала, задрав ноги на спинку кровати, Катерина читала.

И Катерина, и Людмила встретили ее молча, ни о чем не расспрашивая.

— Да все в порядке! — Антонина рассмеялась. — Просто Николая за вчерашний прогул заслали во вторую смену.

— Значит, все хорошо? — осторожно спросила Катерина.

— Все хорошо, — улыбнулась Антонина.

— В итоге, сколько раз он тебя трахнул? — поинтересовалась Людмила.

Это слово Людмила узнала на закрытом просмотре в Доме кино, куда ходила с Еровшиным. Переводчик назвал это не матерным словом, не полуматерными: влындил, шпокнул, а именно — трахнул. И хотя Антонина впервые слышала это выражение, она поняла.

— Двенадцать.

— Да-а, — протянула Людмила и села.

— Это плохо? — забеспокоилась Антонина.

— Ты врешь! Зачем ты врешь? Такого не бывает. — Людмила была категоричной.

— Это было, — несколько растерялась Антонина. — Не сразу, конечно, а за весь день и еще вечер, — призналась она.

— Невероятно! Он гигант! Он чемпион! — почти выкрикивала Людмила. — Это рекорд! Его надо занести в книгу рекордов Выставки достижений народного хозяйства. А по времени сколько, если сложить все вместе?

— На время я не смотрела, — призналась Антонина.

— Теперь я понимаю пословицу: счастливые часов не наблюдают. Но это невероятно.

— А сколько раз обычно бывает? — спросила Антонина.

— Я, конечно, не главный эксперт Советского Союза по этому вопросу, но самое большее у меня было — четыре раза, и то между третьим и четвертым разом он часа три отдыхал.

— А у тебя? — спросила Антонина Катерину.

— Я тебя поздравляю! Я за тебя счастлива, — уклонилась от ответа Катерина.

Спустя много лет она вспомнила этот рассказ Антонины. Уже став директором комбината, Катерина приехала в Прагу закупать оборудование для комбината на заводе, производившем оборудование для химкомбинатов. Она встретила там своего старого приятеля, Иржи Новака, который когда-то стажировался в цехе, где она была начальником. Теперь Иржи работал главным инженером. Это было накануне событий 1968 года, Прага бурлила, заводы почти не работали. Они с Иржи закрылись в его квартире, набрав еды, и не выходили весь день и всю ночь. Утром он сказал:

— Невероятно! Я отработал девять смен. Это, наверное, рекорд Европы, а может быть, и мира.

— Рекорд — двенадцать. — И Катерина рассказала о случае с Антониной.

— Ты должна познакомить меня с этим половым гигантом, если он существует.

— Он существует, — подтвердила Катерина. — У них уже двое детей. Я тебя познакомлю, когда ты будешь в Москве.

Иржи не приехал в Москву. Катерину срочно отозвали из Праги. На следующий день после возвращения в Москву она утром включила радио и узнала, что наши войска вошли в Чехословакию. Через полгода в Москву приехал их общий с Иржи знакомый и сказал, что Иржи в Праге нет. Одни говорили, что его застрелили, когда он переходил австрийскую границу, другие уверяли, что его видели в Мюнхене.

Глава 7