Москва слезам не верит

— Правильно, — подтвердил Гога. — Уже поздно. Поедешь завтра.

— До свидания, Георгий Иванович, — Никита проскользнул мимо Александры и захлопнул дверь.

Александра начала лихорадочно собираться,

— Я поеду с тобой, — сказал Гога, — Только объясни, в чём дело?

— Его бьют, — выпалила Александра.

— За что? — спросил Гога.

— За меня.

Гога взял её за руку, привёл в комнату, усадил в кресло и сам сел напротив.

— Коротко и внятно, — приказал он.

— Я раньше дружила с Валеркой Копыловым, даже и не дружила, а так, несколько раз целовалась, а потом в меня влюбился Никита, он из другой школы перешёл.

— А ты? — спросил Гога.

— И я тоже. Я его очень сильно люблю. Так теперь Копылов с ребятами его бьёт. Подкарауливают и всячески издеваются, требуют, чтобы он от меня отказался.

— А он? — спросил Гога.

— Он с синяками приходит.

— Значит, не отказывается. Поехали!

— Их семь человек, — предупредила Александра. — Все ребята здоровые. Я хотела в милицию сообщить, мама запретила, говорит, что сами должны разобраться. Я говорила с Копыловым, объяснила, что не любль его, а они всё равно подкарауливают Никиту.

— Где? — спросил Гога.

— На Лаврушинском, где он живёт, в проходных дворах.

— Семеро, говоришь? — Гога задумался и принял решение. Он набрал номер телефона…

По переулку шёл Никита. За ним по противоположной стороне улицы — трое мужчин и Александра. И вдруг Никита исчез. Его втянули во двор.

Никита стоял в окружении семерых высоких и плотных парней. Трое его держали, четвёртый снимал с него ботинки. Сняв ботинки, он перекинул их через невысокую стенку, разделявшую дворы двух соседних домов. Туда же полетела и кепка Никиты.

— Ты подумал? — спросили Никиту.

— Подумал, — ответил Никита.

— Ну что? — спросили его.

— Нет, — ответил Никита. — Вы подонки.

Никиту подтолкнули. Он отлетел к другому парню, и тот с силой оттолкнул его обратно. Щуплый Никита бросился на одного из парней и тут же отлетел я сторону.

Гога с сопровождающими вошли во двор. Трое мужчин легко вошли в круг. Гога подошёл к Копылову, который снимал с Никиты ботинки, и резко дёрнул за рукава его пиджака. Пиджак соскользнул с плеч и сковал руки Копылова. Гога нагнулся, сдёрнул с ног Копылова ботинки и перебросил их за стенку, туда же полетел и пиджак Копылова. Ребята опешили.

— Вы что, деды? — неуверенно спросил один из них. — Шли бы вы к своим старушкам подобру-поздорову.

Плотный Иван незаметно двинул плечом, и говоривший отлетел в сторону. Ребята бросились вперёд. Мужчины мгновенно встали спина к спине. Ребята наскакивали и разлетались по сторонам. А ещё через мгновение все семеро были прижаты к стенке.

И тут вышла Александра.

— Добрый вечер, — сказала она нежно. — Разрешите вас представить друг другу. Это мои школьные друзья. А это мой отец, — она показала на Гогу. Тот галантно кивнул. — А это его друзья из третьего строительно-монтажного управления. Приношу свои извинения. Я вынуждена была пригласить пока только троих, но учтите, что в их монтажном работает ещё одна тысяча семьсот человек. Я думаю, что инцидент исчерпан.

— Нет, — не согласился Иван. — Всё-таки их надо сдать в милицию.

— Пока, пожалуй, не стоит, — не согласился Гога, — Всё-таки выпускники. Привод в милицию повлияет на оценку по поведению в аттестате, а это, в свою очередь, на общий бал при поступлении в институт. На первый раз, будем считать, конфликт исчерпанным. Копылов, принеси одежонку свою и Никиты, — попросил Гога.

Копылов перелез через стенку и принёс одежду Никиты.

— Привет, ребята. До завтра в школе! — Александра обаятельно улыбнулась.

И они двинулись обратно. Иван задержался и показал ребятам внушительный кулак.

— Видите? — спросил он. — Сегодня ведь была просто разминка. Во мне лично сто двадцать кило, и я держал первенство по двадцать четвёртой особой воздушной армии в тяжёлом весе. Это я вам так, на всякий случай…

Александра и Гога шли по ночной Москве, Они оставили позади большой Каменный мост и Александровский сад. Справа ярко светились звёзды на башнях Кремля.

— Гога, мы маме об этом расскажем? — спросила Александра.

— Не надо, — сказал Гога.

— Но мне так хочется рассказать. Меня всю так и распирает.

— Не надо, — сказал Гога.

— Но ведь вы поступили как настоящий мужчина!

— Перестань, — сказал Гога. — Я поступил как нормальный мужчина. Если надо защищать, мужчина это должен делать. Это нормально. Ты же не будешь хвалить женщину, которая постирала бельё и сварила обед? Это нормально.

— Гога, а почему вы не стали учиться дальше? Вы бы смогли стать руководителем.

— А что, разве все должны быть руководителями? — спросил Гога.

— Ну, не все, конечно, — согласилась Александра. — Но это даёт личности возможность реализовать себя с наибольшей полнотой. Вот мама, например…

— Что мама? — насторожился Гога.

— Мама так считает, — нашлась Александра.

— Я думаю, единого решения здесь нет, — не согласился Гога. — Кому этого хочется, пусть становятся, но ведь этого не всем хочется.