Москва слезам не верит

Катерина прошла за свой стол. На телекамере вспыхнула красная лампочка.

— Добрый вечер, — сказала Катерина. — Если у мужчин есть свои дела, пусть они ими займутся. Наша продукция, я думаю, а основном заинтересует женщин…

Режиссёр сидел в автобусе ПТС за пультом. Перед ним было шесть экранов. На контрольном экране улыбалась Катерина. Он переключил тумблер, и на экране возник цех, и засверкало всеми красками яркое полотнище материи.

Катерина тоже смотрела на экран, где были цеха её комбината, люди, с которыми она работала и встречалась каждый день. Одна из работниц, по-видимому, заметила, что на неё направлен объектив телекамеры, но не знала, что камера уже передаёт её изображение, Работница достала зеркальце, губную помаду и, не отходя от станка, начала наводить красоту.

— Наезжай, наезжай, крупнее, — обрадованно кричал режиссёр в автобусе.

Оператор в цехе повернул ручку камеры, теперь работница была крупно, на весь экран. Она подкрасила губы, поправила выбившуюся прядь под косынку и стала сосредоточенно серьёзной, какой, она считала, должна выглядеть работница на съёмке. И вся сосредоточенная и серьёзная пошла вдоль станков.

Катерина всё это видела на экране телевизора в своём кабинете, Это было и смешно и трогательно. Катерина заулыбалась. Режиссёр мгновенно переключил тумблер на пульте. Заработала камера Рачкова, и миллионы зрителей потом увидят и запомнят Катерину именно такой: улыбающейся и чуть грустной.

Помощники оператора сворачивали кабели, катили камеры к грузовому лифту.

Рачков задержался в приёмной.

— Да, — сказал он, будто только что вспомнил. — Передачу в эфир могут поставить в последний момент, и мы не сможем позвонить вам на работу, на всякий случай дайте мне домашний телефон директора, я ей обязательно позвоню,

— Ради бога, не забудьте, — попросила секретарша и записала номер на листке.

— Непременно, непременно, — любезно заверил её Рачков, — Очень интересная женщина, очень.

— Она у нас умница, — с гордостью ответила секретарша.

— Даже странно, — сказал Рачков. — Такая женщина и не замужем.

— А вы уже влюбились?

— На такую женщину невозможно не обратить внимания. — В эту минуту Рачков был искренен. — Улыбается — таз не оторвать!

— Её улыбка стоит полмиллиона в валюте.

— Как? — не понял Рачков.

— Она принимала участие в закупке оборудования во Франции и так понравилась хозяину фирмы, что он сбросил полмиллиона. Это гак шутят у нас в министерстве.

Голубые телевизионные автобусы шли по Москве. Молодые операторы среди сложнейшей электрической аппаратуры, которой были начинены автобусы, прямо на пульте резались в карты, в элементарною «дурачка». И очень веселились среди этого чуда технического прогресса.

Рачков не принимал участия в игре. Он молча сидел у окна. Сидел сосредоточенный и даже мрачный. Он как будто силился о чём-то вспомнить, а вспомнив, наверное, очень этому удивился и недоуменно пожал плечами.

Катерина сидела в своём кабинете. Раздался телефонный звонок. Она сняла трубку.

— Тихомирова, — и стала слушать. — Всё? — спросила она. — Тогда я повторю ещё раз. Прошу мне не звонить,

Рачков стоял в телефонной будке. Рядом переминались две девочки. Одна из них пыталась открыть дверь и что-то сказать, но Рачков с таким остервенением хлопнул дверью, что девочка отшатнулась.

— Нет, — говорила Катерина. — И встречаться нам незачем. Нет. Это не твоя дочь. Да, родилась в июне, ну и что? Ах, ты подсчитал? Ты сам считал или тебе мама помогала? — В кабинет вошла женщина с кипой бумаг для подписи. Катерина жестом попросила её подождать. — Хорошо, — сказала она. — Нет. — Она взглянула на записи. — Встретимся, где мне удобнее. На Суворовском, без пятнадцати шесть. У меня будет пятнадцать минут. Извини, всё, у меня дела. — И Катерина положила трубку

Рачков ожидал Катерину с цветами. Он вскочил со скамейки, когда она подошла, и протянул розы. Катерина села и отложила цветы на край скамьи.

— Послушай, зачем тебе всё это надо? — с ходу начала Катерина. — Я люблю другого человека, я собираюсь за него замуж, я бы могла, конечно, сказать, что я замужем, но ты, как я понимаю, за это время собрал обо мне довольно много информации. И потом я действительно не понимаю, чего ты хочешь от меня?

— Я хочу видеть свою дочь, — сказал Рачков.

— Ну почему ты думаешь, что это твоя дочь, — спросила Катерина. — Вот, это твой сын? — Она кивнула на проходившего мимо них шестнадцатилетнего парня.

— Нет, это не мой сын!

— Почему не твой? Давай мы сейчас его подзовём, расспросим о его матери, и, может быть, ты вспомнишь, что лет шестнадцать назад ты имел что-то с его матерью. Молодой человек, — крикнула она, — подойдите сюда, пожалуйста!

— Прекрати, — возмутился Рачков.

Катерина сидела в приёмной министра.

— Пожалуйста, товарищ Тихомирова, — пригласил её помощник.

Министр вышел из-за стола, поцеловал Катерине руку, и они соли в кресла.

— Что на этот раз будете выбивать из меня? — спросил министр.

— Как ни странно, ничего, — улыбнулась Катерина. — Только один вопрос, если можно?

Министр внимательно посмотрел на Катерину.