Москва слезам не верит

— Ким Семёнович, правда, что вы поддерживаете Павлова из головного НИИ? — спросила Катерина.

— А если правда? — министр насторожился.

— Тогда очень жаль, — сказала Катерина. — Павлов сегодня устарел, как и его установка. Через три года, когда она войдёт в серию, мы отстанем от японцев лет на пять.

— Что вы предлагаете? усмехнулся министр.

— Начать монтаж реактора Вити Шапкина, простите, Виктора Ивановича Шапкина.

— У Шапкина только опытный экземпляр, — возразил министр.

— Испытаем опытный, а доводку будем делать прямо на серийных вариантах. Спокойной жизни у пас но будет, но зато мы выиграем года два,

— И, разумеется, вы заберёте Шапкина с группой в СКВ объединения? — спросил министр.

— Разумеется, — улыбнулась Катерина.

— Я не возражаю…

— Спасибо, — Катерина поднялась.

— Подождите, — попросил министр. — Я хочу, чтобы вы поняли следующее: Павлов многое сделал как учёный и ещё многое сделает, устарел не Павлов, а его окружение, которое вовремя не предупредило его, что он ошибается, а это может случиться с любым руководителем и со мной гоже…

— С вами пока всё в порядке, — заверила его Катерина. — Как только появятся первые признаки, я вам об этом тут же сообщу.

— Спасибо. Но не думайте, что я этому очень обрадуюсь. Как здоровье отца?

— Он умер шесть лет назад.

— Как?! — изумился министр. — Академика Тихомирова я видел месяц назад.

— А мы с Тихомировым даже не родственники. Просто из одной деревни, только он уехал оттуда на сорок лет раньше. А вообще у нас в деревне почти все Тихомировы или Буяновы.

— Вообще-то я сомневался, что вы дочь Тихомирова, — признался министр.

— Не слишком тонка в обращении для такой интеллигентной семьи? — спросила Катерина.

— Нет, — рассмеялся министр. — Просто слишком напористы. А знаете, Катерина, вы почти эталон преимуществ советской власти. Приезжает девочка из деревни и становится директором крупнейшего комбината в Москве.

— Правда, на это ушло семнадцать лет. Но в принципе, как я убедилась сама, у нас можно добиться почти всего, чего хочешь,

— Скажите, Катерина, — вдруг спросил министр, — вы счастливы?

— Наверное, счастлива…

— Я не знаю вашего мужа. Он не из нашей системы? — спросил министр.

— Я не замужем, — просто ответила Катерина. — С этим не получилось. У нас, если хочешь, можно стать директором комбината, даже министром, а вот чтобы выйти замуж, желания одного человека недостаточно. Здесь даже преимущества советской власти не помогают.

— Простите, — сказал министр. — Странное какое-то время. Я замечаю, что сегодня, как никогда, много одиноких мужчин и женщин. Может быть, мы стали слишком требовательны друг к другу? Или разучились прощать, а?

— Не знаю, — призналась Катерина.

Вечером Катерина вела приём избирателей.

Вошла средних лет женщина, села напротив неё и заплакала.

— Перестань, — сказала Катерина. — Слезами ничему по поможешь. Пришла на приём к депутату Моссовета, рассказывай.

— Я с мужем разошлась. — И женщина снова заплакала.

— Тоже мне беда, — презрительно сказала Катерина. — Кто сейчас не разводится… У меня знакомая пять раз разводилась и пять раз замуж выходила.

Это женщину заинтересовало. Она вытерла слёзы.

— Как пять? — переспросила она.

— Вот так, — подтвердила Катерина. — Всё не получалось. На пятый раз только получилось. А сейчас счастлива.

— У меня ребёнок.

— А у неё два, — сказала Катерина. — Сейчас третьего родила. В чём проблема-то? С квартирой, что ли?

— С квартирой, — подтвердила женщина. — У нас двухкомнатная. Он хочет разменять. Куда же мне в коммуналку? Дочке шестнадцать лет. К ней уже парни заходят. Да и я не старуха ещё.

— Это уж точно, не старуха, — подтвердила Катерина, но тут же спросила: — Ну а ему-то тоже где-то жить надо?

— У него мать одна живёт. Пусть к матери переезжает. Площадь позволяет. Тоже двухкомнатная. Мать одна живёт, отец у него умер.

— Ну а он что? — спросила Катерина.

— Не хочет. — Женщина снова начала всхлипывать. — И милиция не прописывает, раз у него площадь есть.

Катерина сделала пометку: «прописка», «милиция».

— Вот мой телефон на работу, — она протянула женщине листок, — позвони в среду. Я в милиции поговорю.

— Я уже говорила в милиции. С ними не договоришься.

— Ещё чего, — не согласилась Катерина. — С американцами договариваемся, а уж со своей милицией найдём общий язык.

— С американцами, может, и можно, а с нашей милицией невозможно. Мне соседи советуют Генеральному прокурору написать, а копию в Верховный совет и в Политбюро.

— Ну да, — сказала Катерина. — Ты с мужем поругалась, и по этому поводу сессию Верховного совета собирать? Вот тебе телефон, позвони в среду прямо ко мне па работу.

Гога смотрел телевизор. Смотрел с удобствами, Перед ним стояло пиво и тарелка с креветками. Шёл хоккейный матч.

Из прихожей доносился разговор на повышенных тонах. Гогу это отвлекало. Он приглушил звук и прислушался.

— Я поеду с тобой, — требовала Александра. — И всё им выскажу.

— Ты никуда не поедешь, — возражал Никита, — Я сам разберусь.

— Нет, я поеду.

— Нет, не поедешь.

Гога вышел из комнаты.

— Куда едем? — спросил он.

— Никуда, — отрезала Александра.