Москва слезам не верит

А Гога вытаскивал из подвесного ящика начатые бутылки с вермутом, джином, банки с апельсиновым соком, соком манго, смешивал, смотрел на свет, достал из холодильника лёд, бросил его в фужеры.

Мать и дочь переглянулись.

— Прошу, — сказал Гога и сел только тогда, когда сели женщины.

— Тебя как мать зовёт? — спросил он у Александры.

— Марусей.

— Ну и я тебя так буду звать, — решил Гога.

— А я вас Васей, — сказала Александра.

— Давай, — согласился Гога. — Как меня только не звали: Жора, Георгий, Гоша, Юрий, Гога.

— Гога тоже очень интересно, — перерешила Александра. — Вы с мамой вместе работаете? — спросила она.

— Нет, — сказал Гога, — но жить будем вместе.

— Вы собираетесь на ней жениться? — спросила Александра.

— Да.

— И она тоже?

— Разумеется, — подтвердил Гога.

— А жить где будете?

— Здесь, — сказал Гога.

— На кухне? — заинтересовалась Александра.

— Нет, в твоей комнате, а тебе придётся перебраться в проходную. Пока. А там, глядишь, ты выйдешь замуж. А у родителей твоего мужа вполне может оказаться большая квартира, сейчас таких всё больше, и они выделят вам комнату.

— А если он будет из Курска? — спросила Александра.

— За курских лучше не выходить замуж, — сказал Гога.

— А если это будет любовь?

— Ну если любовь, то тогда, — Гога развёл руками. — Перед любовью нет никаких преград. Тогда ты останешься здесь, а мать переедет ко мне в коммунальную квартиру

— А когда вы это решили? — поинтересовалась Александра.

— Сейчас, — ответил Гога.

— А вы давно знакомы с мамой? — спросила Александра.

— Двое суток.

И тут Александра засмеялась и захлопала в ладоши.

— Ты чего? — удивился Гога.

— А мама утверждает, что любовь любовью, но надо узнать человека, а для этого нужно время.

— Мама права, — подтвердил Гога. — Когда сомневаешься, любовь это или не любовь, то нужно время.

— А вы, значит, не сомневаетесь? — спросила Александра.

— Я лично нет, — сказал Гога. — А вот как она, — он кивнул на Катерину, — я ещё не знаю, но у неё для этого ещё будет время.

Наступила тишина: Гога и Александра смотрели теперь на Катерину. Она молчала. Так они все трое и сидели молча.

После ухода Гоги Катерина с дочерью мыли на кухне посуду.

— Откуда он? — спросила Александра.

— С электрички, — ответила Катерина.

— А кто он такой?

— Ты видела сама, — ответила Катерина.

— А какая у него профессия?

— Электросварщик.

— Ну, электросварщиков у нас ещё не было. А за кого он тебя принимает? Может быть, за приёмщицу с фабрики-прачечной?

— Я думаю, за женщину, — ответила Катерина.

— Слушай, а это забавно. Пусть он так и думает. Вот смеху-то будет, когда узнает, а? Ничего, пусть походит, он не зануда. Ты же его не обманывала, он сам так решил. Давай разыграем, а?

— Не говори глупостей. Пошли спать.

Катерина и Александра ещё спали, когда позвонил Гога. Ему открыла сонная Александра.

— Что это такое? — напустился на неё Гога. — Мы же договаривались.

— О чём? — спросила Александра.

— О пикнике!

— Мать, на пикник! — крикнула Александра.

— Никуда не поеду, — заявила Катерина. — Сегодня воскресенье, хочу отоспаться.

— Отоспитесь на природе, — заявил Гога. — Я взял надувные матрацы.

— Так надо же собираться, — сопротивлялась Катерина. — Я ничего не купила.

— Всё куплено, — заявил Гога. — Машина у подъезда.

Ещё окончательно не проснувшись, Катерина и Александра вышли из дому и усидели у подъезда «Победу».

— Вы ещё и владелец? — спросила Александра.

— Пополам с приятелем. Он ездит, я ремонтирую.

— Ей, наверное, больше лет, чем мне? — предположила Александра.

— Если бы так, то она была бы просто юной и прекрасной. Она почти моя ровесница.

На загородном шоссе Гога увеличил скорость. Воскресные водители не торопились, и они начали обходить «Жигули» и «Волги». Некоторых владельцев это возмущало, и они тут же обгоняли «Победу» снова. Но подолгу держать высокую скорость они не рисковали, и Гога их настигал, а настигнув, нажимал на сигнал, который вдруг завывал на низких правительственных нотах, и машины тут же жались вправо.

— Далеко едем? — поинтересовалась Катерина.

— Вы хорошо поработали за неделю, — заявил Гога. — Расслабьтесь, получайте удовольствие, никаких мыслей, вопросов и сомнений. Можете спать, петь песни.

— Давайте песни, — завопила Александра и первая затянула: — «Калинка, калинка, калинка моя, в саду ягода малинка, малинка моя…»

Гога подхватил. Катерина стряхнула остатки сна и поддержала певцов.

Неслась по шоссе старенькая «Победа» в потоке ярких приземистых, сверкающих лаком и никелем «Жигулей» и неслась из «Победы» разудалая песня.

У Гоги были свои заветные места. Они остановились в лесу на берегу речки, Гога вынул из багажника стол, складные стулья мангал и начал нанизывать на шампуры заранее заготовленное мясо.

— Мать, у него масса достоинств, — заявила Александра. — Во-первых, водит машину, часть забот снимается сразу, запасливый, этого нам тоже очень не хватает.

— Это ещё не всё, — пообещал Гога. — Ещё я играю на гармошке, гитаре, балалайке, хожу на руках, играю в преферанс и морской бой.

— Этого вполне достаточно, — сказала Катерина. — Прелесть-то какая! — вздохнула она.