Москва слезам не верит

— Вы думаете, это очень отличается от материала на Таниных джинсах? Окраской только, Видите ли, Зинаида Петровна, Танин отец имеет возможность ездить в командировку в Америку, а у миллионов мальчишек и девчонок отцы в такие командировки не ездят. Да и не надо ездить за штанами так далеко. Их можно шить у нас, и будут они не дороже пятнадцати рублей за пару. Однако ведь не шьем. Вы никогда не задумывались: кто в этом виноват?

— Кто? — спросила Зинаида Петровна.

— Мы с вами.

— Вот что, Бодров, — зло проговорила Зинаида Петровна. — Вы на меня ярлыков не навешивайте. Я лично ни в чем не виновата, Я работаю честно…

Вечером по главной улице города шли Бодров, директор Дома моделей Анна Петровна и Викторов.

В этот час город был заполнен молодежью. Девушки в ярких блузках, брюках, длинных юбках, парни в цветных рубашках, джинсах. А рядом шло среднее поколение в привычных костюмах и привычных платьях.

У кафе и ресторанов тянулись очереди.

— Сколько себя помню, — сказал Викторов, — всегда были очереди. Всегда, везде, во всем.

— Не преувеличивай, — сказала Анна Павловна. — Ты, например, уже никогда не видел очередей за хлебом, а я в них простояла не один год. И наверняка ты не помнишь, какие очереди выстраивались за телевизорами.

— Действительно, не помню, — признался Викторов.

— А сколько выстаивали за одеждой! Сережа мечтая бы, чтобы за одеждой его фабрики толпилась очередь. Так ведь не толпятся. Приходи, покупай! А покупать не хотят. Даже среднего не хотят, только хорошее.

Они сели за столик на открытой веранде. Бодров принес бутылку вика и мороженое. Се был мрачен и молчалив.

— Сережа! — сказала Анна Павловна. — Ну улыбнись же, все не так уж плохо. Мы вас обеспечим прекрасными моделями, а вы по ним сошьете прекрасные одежды.

— Если меня в ближайшее время не выпрут с фабрики, — усмехнулся Бодров.

— Выпереть тебя нельзя, — заметил Викторов. — Тебя можно не избрать.

— И все-таки не понимаю. — Бодров в раздражении стукнул ладонью по столу. — Ну почему все говорят «нет»? Почему никто не хочет рисковать?

— А зачем рисковать? — сказал Викторов. — Вот если бы рискнул — и выиграл тысячу. А выиграть можно двадцать рублей премии. Стоит ли рисковать из-за двадцатки?

— Дело не только в деньгах, — заметила Анна Павловна.

— И в деньгах тоже, — не согласился Викторов. — Вы знаете, что я заметил? Когда я прихожу решать какие-то проблемы к трем Петровнам, я инстинктивно одеваюсь поскромнее. Эти начальницы, от которых зависит, быть или не быть модной одежде, терпеть не могут, когда люди одеваются модно. У них же психология людей, которым ситец выдавали по карточкам, и они радовались и считали, что это нормально.

— Да, — согласились Анна Павловна. — Так считали еще совсем недавно, И вообще, одеваться красиво и модно считалось неприличным. Да и не было у большинства таких возможностей, Теперь возможности появились, но люди ведь меняются не так быстро и легко, как мода. Они живут рядом с нами и отстаивают свою точку зрения, а вы отстаиваете свою. Чтобы внедрить самую передовую технологию» произвести самые совершенные материалы, в наше время надо два-три, ну пять лет, а попробуйте что-нибудь внедрить в сознание человека за пять лет. Нет, на такое инода не хватает и десятилетий. Вот вы сегодня предпочитаете куртки, джинсы — все, что спортивно и функционально, а лег через двадцать, когда вы сами будете руководить главками и министерствами, люди решат снова носить фраки и сюртуки. И вы наверняка будете против, станете доказывать, что во времена вашей молодости…

— Мы будем терпимее, — не согласился Викторов.

— Поживем увидим. Но давайте думать о сегодняшнем дне. Сережа, предположим, ты внедришь свою парусину и костюмы из нее пойдут нарасхват. А что дальше?

— Дальше специализация именно на молодежной одежде. Надо создавать фирму, чтобы все было в одних руках. И одежда, и обувь, и головные уборы. Во всяком случае, я этот вопрос буду ставит

Бодров со своим портфелем-чемоданом и большой плоской коробкой в руках сошел с автобуса у дома Марины. Было воскресенье, и двор был полой людей. Были тут и фабричные. Он здоровался с ними, и с ним здоровались. Женщины не скрывали любопытства. Так, под перекрестными взглядами Бодров и вошел в дом.

Услышав шаги в коридоре, выглянула соседка Марины и от удивления так и осталась стоять в проеме двери. И с ней поздоровался Бодров. Поздоровался очень приветливо,

Марина стирала. На полу возился, что-то мастеря, ее пятилетний сын.

— Здравствуйте, — сказал Бодров и протянул мальчишке руку: — Меня зовут Сергеем Васильевичем.

— Я Александр, — представился мальчишка и добавил: — А зовут Сашкой.

— Я тебе привез самолет.

— У меня их шесть.

— Такого у тебя нет…

— У меня есть все.

— А ИЛ-шестьдесят два нет, не спорь.

— Правда, нет. А как ты узнал?

— Пока секрет. На. Начинай курочить.

— Не курочить, а собирать надо. Давай, я прямо сейчас начну. — И мальчишка туи же развязал коробку, вывалил детали на пол и развернул схему.

— Ты зачем пришел? — спросила Марина. — Тебя же все видели. Не мог до вечера подождать?