Москва–Таллинн. Беспошлинно

— Была у Ане, там выспалась, — она поцеловала мужа в макушку. — Не беспокоился?

— Я так и подумал.

— Ма! — взревел Томас с кухни требовательно, как умеют мычать выросшие сыновья. — Ма!

— Что, милый?

— К тебе с работы приходила! В бусах!

— Ольга? Я ей позвоню.

— Ма, ты с Русей разговаривала?

— О чем?

— Важное что-то. Спроси сама.

«Замуж хочет! Беременна!», — с ходу загорелось в голове у Ларисы, отчего-то она сразу почувствовала тревогу. Томас поспешил в ванную, чтобы принять душ и сбежать. Когда он выключил воду, что-то гремело, потом загремело сильно, будто ногами пинали стул, швыряя его по коридору. Томас обдумывал как не ввязаться в битву, но при этом проводить сестру, если ей все-таки удастся сегодня уехать.

— А-а-а! Хватит! — завопила Маруся. — Не могу больше!

Томас осторожно вышел из ванной и в коридоре столкнулся с матерью, которая семенила, страдальчески мыча и закрыв лицо ладонью. Она выскочила из квартиры в домашних тапочках, хлопнув дверью. Из комнаты сестры доносилось подвывание, очень похожее на всхлипы матери. Томас был доволен, что не услышал злых слов, которыми они наверняка щедро обменялись. Понятно, что такие слова бывают маложивущими, а все же лучше слышать их как можно реже, чтобы не портили слух подобно фальшивой мелодии.

— Понял? Понял, Томми, почему я хочу вырваться? — кричала Маруся. — Она меня ударила! Я никому не позволю, это мое право свободного человека!

— Тебя еще и не так надо отлупить, — Томас не торопясь доставал из шкафа чистую майку и рубашку. — Актриса погорелого театра, — он погрозил сестре кулаком.

Он решил остаться, приготовить завтрак для всех и дождаться возвращения матери.

— Меня только папа понимает! — Маруся босыми пятками пошлепала в комнату отца.

Час спустя трое сидели на кухне за празднично накрытым столом. Звонить соседке не решались; Томас считал, что мать еще не успела успокоиться. Когда раздался звонок в дверь, улыбнулся даже Мартин. Это пришла Ольга, в красной шляпе, желтый шарф вокруг шеи, губы накрашены помадой цвета черного тюльпана. Томас помог гостье снять плащ.

Ольге сообщили новость:

— Хочу стать актрисой, — поведала Маруся важно.

— Какая мечта! — Ольга захлопала в ладоши. — Мартин, рады за дочку?

— Да-да, — сказал он очень серьезно.

— Я понимаю, что мама боится, вы ей тоже объясните! Я не сама придумала, преподавательница верит в мой талант.

— Как же здорово все получается! Послушай, а что с гражданством?

— Для таких студентов существует квота — это раз.

— Для иностранных все платное, — Томас понял, откуда может прийти помощь. — А у тебя виза на какой срок?

— Не волнуйся, и визу сделали, и Михайлина дала рекомендательное письмо. Мама думает, что я еду наобум и собираюсь ночевать на вокзале! Считает меня дурочкой, а мне девятнадцать скоро!

— Здорово, правда? — снова спросила Ольга у Мартина, долго смотрела ему в лицо, пытаясь поймать взгляд. Тот не ответил, головы не поднял, теребил салфетку, изучая свои пальцы. — Это правда, что вы прекрасно разбираетесь в кораблестроении?

Мартин упорно молчал, и отвечать пришлось Томасу.

— Папин отец, дед и прадед — владели кораблями. Торговыми. Последний большой корабль дед умудрился продать аргентинцам накануне Второй мировой.

— Вы же должны быть богатыми! — Ольга крутила головой и звенела бусами. — Может, в этих стенах зарыт клад?

— Не думаю, — подал голос Мартин. — Еще кофе?

— С удовольствием! Куда делись их деньги, Томас? Ты-то, такой умный, догадался, наверное?

Томас был польщен, но знал, что отец не любит разговоры на эту тему:

— Мы думаем, дед уничтожил документы, чтобы не подвергать семью опасности. Государственная система в стране с тех пор менялась, смотря как считать, — два или четыре раза, — объяснил он с важностью.

— Твои дед и прадед были деловыми людьми. Значит, хорошо соображали. Правильно, Мартин? — Ольга дотронулась до плеча хозяина дома. Тот молча отодвинулся.

— Папа рассказывал, что наши предки были ганзейскими купцами, у нас на чердаке хранился сундук с документами, похожими на те, в Доме Черноголовых, — похвалилась Маруся.

— Тогда… тогда, — Ольга задумалась. — Ваш дед положил эти деньги в иностранный банк или вложил в ценные бумаги. Скорее всего, он сделал и то, и другое. Банк точно не немецкий, в Германии к тому времени уже было неспокойно. Надо проверить те, что работали в то время, поискать в Англии или в Дании. Еще в Швеции, может быть.

Роман Ольги с известным адвокатом длился несколько лет. Адвокат Виктор специализировался на сложных делах по возврату частной собственности — реституции. Виктор преуспел, арендовал офис в центре города и построил два дома в Пирита. Он имел привычку обсуждать свои дела с Ольгой во время обедов в ресторанах, поскольку с молодой женой и матерью почти не разговаривал, во всяком случае, о работе.

— Можем вместе посмотреть, что там у вас на чердаке, — предложила Ольга. Лицо Мартина тотчас стало непроницаемым, будто упало забрало рыцарского шлема, Томас и Маруся тоже поскучнели. Ольга решила при случае расспросить Ларису.

— Вы все идете на вокзал? Ветер прохладный, куртки обязательно наденьте.