Москва в решете

А Ирину внезапно, как обухом по голове ударило… Боже мой, подумала она, если сильные мира сего так суетятся, то что же делать ей? Она вдруг вспомнила, как недавно в её кармане звякали лишь тридцать пять рублей мелочью, и перестала внутренне сопротивляться всему происходящему вокруг неё. Она вдруг успокоилась как при просмотре чёрно-белого кино, которое смотреть необязательно, даже если телевизор давно включён. Её жизнь и эта жизнь — никогда не соединяться, так что же думать о ней больше, чем это требует её миссия?..

— Моя Олечка — семейный клоун! — разрезая голову президента на кусочки, веселился Яблонский в розовой рубашке с засученными рукавами и странным жабо, похожим на слюнявчик. Жена Олечка держала тарелку и хищно облизывала губки…

Шоумен Дубров отошёл подальше от опального олигарха и подмигнул Ирине.

— Не слабенькое зрелище, да?..

— Оскорбительная шутка! — услышала Ирина голос у себя за спиной. Она обернулась, сказать это мог кто угодно, но сквозь улыбки присутствующих понять что-то становилось всё труднее.

— Гадёнышшш!.. — шипел Яблонский, поедая президентский глаз…

В аэропорт Челси их вёз двухмоторный самолёт «Фалькон-900» Яблонского.

Агрессивное поле странного праздника мгновенно отпустило их, едва самолёт взмыл вверх. Хотелось быстрей улететь от заморочек сильных мира сего, хотя, разве такое возможно?.. Процент Яблонских примерно одинаков везде.

Ирина заснула на подлёте к Челси, и спала, когда самолёт «British Airways» прилетел в Москву. Уже через пару часов после прилёта Ирина входила в вестибюль дома Архидьяконова. Напротив Архидьяконова сидел бывший «космонавт» с весёлой свадьбы в Зубцове. «Значит, это он был вторым номером на ней? — поняла Ирина. — Не самая худшая компания».

— Иринка, ну как Лондон? — хмыкнул «космонавт». — Рассказывай, что вы там ели?

— С удовольствием, — кивнула Ирина, на ходу отметив, что Архидьяконов как-то странно смотрит на неё, и весь вечер разговаривает подчёркнуто снисходительно, примерно, как с прислугой.

Но и это закончилось.

Ирина быстро шла к метро «из гостей». «Если и остальные поручения будут такими же несложными, то я быстро заработаю на маленькую квартирку на окраине Томска!» — думала она, доставая телефон.

«Вы уволены», — ожидала она услышать отповедь шеф-редактора, но Пятницкий на удивление спокойно дал ей задание завтра срочно ехать в Троице-Сергиеву Лавру.

— Ирина, вы пропадаете, — заметил он в конце разговора.

— Я виновата, — согласилась Ирина.

— Не испытывайте больше моё терпение, — предупредил шеф-редактор.

— Хорошо.

— Хорошо? — неожиданно разозлился Пятницкий. — На ваше место стоит очередь из ста журналистов, а вы…

— Гоните их метлой! — рассердилась Ирина, но Пятницкий уже повесил трубку.

Назавтра первые полосы центральных газет и сайт Архидьяконова будут пестреть фотографиями с именин опального олигарха. Случится небольшая буря в политической жизни страны — новостные программы с поедающим во всех ракурсах голову президента Яблонским будут транслировать пару дней, но только через год станет окончательно ясной подоплёка этих фотографий: два политика с узнаваемыми лицами исчезнут с политической арены страны. Тот, что повыше уйдёт в бизнес, тот, что пониже — уйдёт из жизни.

СТАРЕЦ

— Что это на твой взгляд, матушка? — спросил монах, кивая на солнце в окне.

— Весна, — Ирина вдохнула чистый воздух и у неё закружилась голова, ей вдруг стало до слёз грустно.

Они только что беседовали о чудовищном злодеянии, пытаясь понять, что может двигать руками человека, который считает себя верующим… В ручье со святой водой религиозный прихожанин утопил родную сестру с маленьким племянником на предмет изгнания из них беса, грехов и скверны.

— Вот именно, — старец поднялся и подошёл к окну кельи. — Любой фанатизм и религиозный, в том числе, это неизбежный путь незрелой души, которая движется не к свету, а наоборот, яростно стремится в темноту! Не стоит об этом писать, не надо, я вас прошу, матушка… Как старый человек молодого человека.

— Азарий Иоаннович, репортаж об этом уже был опубликован в ряде газет, — Ирина поднялась и тоже подошла к окну кельи, встав рядом с монахом. Внизу сквозь снег уже просвечивала земля, был удивительно тёплый день.

— Азарий Иоаннович, я очень бережно расскажу про семью этого человека, про его сестру и малыша, про мать, их вырастившую, и про то, как они жили. Мне кажется несправедливым не рассказать правды о них, ведь они жертвы и пострадали от изувера, который мнил себя безгрешным праведником!

— Хорошо, — кивнул монах. — Ваша воля сильней моей.

— Скажите, Азарий Иоаннович, — Ирина помялась. — Наша семья в одночасье потеряла кров…

Монах кивнул и Ирина продолжила:

— Я пытаюсь заработать на покупку жилья и выполняю задания одного человека…

Монах внимательно слушал, разглядывая её лицо сквозь круглые очки.