Москвест. Роман-сказка

«Собрать со стола» вылилось в пьянку слуг и огромную уборку, так что отпустили спать Машу совсем поздно. Или уже рано…

Мишка среди ночи проснулся. Руки затек ли, шея не разгибалась. Потому как спал он прямо в гриднице, уронив голову на стол. Не то чтоб он беспокоился о Маше, но, во-первых, одному было неуютно, а во-вторых, очень хотелось в туалет. Миша немного побродил по клети, а потом рискнул выглянуть в коридор. Было тихо. Сгибая голову, чтоб не стукнуться головой о низкий потолок сводов, Мишка стал пробираться к выходу. И он уже почти дошел… Но тут раздались тяжелые шаги, Мишка в страхе заметался, нырнул в первую попавшуюся клеть, чтоб ни с кем не встречаться… И в ужасе понял, что шаги направляются именно туда, где он спрятался. Мишка забился в самый дальний угол, сжался в комочек и затих.

Через некоторое время ему стало совсем туго. До «туалета» он так и не дошел, а руки и ноги затекли еще сильнее. Вошедший же зажег свечи, стал на колени и принялся истово молиться. Причем по его усердию было похоже, что он готов провести так всю ночь.

Мишка пытался приспособиться, потом старался думать о чем-нибудь хорошем, но мысли все больше и чаще сбивались на естественные потребности организма. Да еще и воздух в клети становился все гуще и тяжелее – чад свечей и никакой вентиляции. И вот, при попытке сесть поудобнее, Мишка не сдержался и со стоном перевалился на сторону.

– Кто здесь? – вздрогнул молящийся и поднял голову.

Мишка узнал князя, и ему стало совсем нехорошо.

– Кто посмел войти сюда? – рявкнул князь.

У Мишки от страха помутилось в голове.

– Я – митрополит Петр, – прошептал он.

У князя просветлилось лицо и из глаз покатились огромные слезы.

– Я так счастлив, – прошептал он. – Я ждал тебя. Мне тебя не хватает.

– Ты – молодец, – сдавленно просипел Мишка. – Ты – хороший князь.

– Ты придешь еще? – спросил князь. – Али пришлешь ко мне кого-нибудь? Мне нужны твои советы, мне нужны разговоры с тобой.

Мишкина соображалка сработала мгновенно.

– Придут к тебе отрок и отроковица, Мария и Михаил. Ты приветь их. Они принесут тебе весточку от меня.

– Хорошо, – благоговейно прошептал князь и зашептал молитвы с новой силой.

– А сейчас иди спать, – зашептал Мишка из последних сил. – Иди, тебе нужен отдых.

Князь секунду поколебался, а потом встал, задул свечи и вышел, утирая слезы. Мишка с трудом раскрючился и пулей вылетел следом. Во двор.

* * *

Такого пробуждения не пожелаешь никому.

– Как звать тебя? – орала Маше в ухо Глафира, и со всех сил трясла ее за плечо.

– Маша…

– Мария? – гаркнула Глафира.

– Ну да, да… – девочка с трудом разлепила глаза.

– Вот напасть-то, я а ее работать заставила, – запричитала Глафира. – Ах ты господи, вот беда-то, не сносить мне головы… Ты уж замолви за меня словечко, я ж не со зла…

Глафира суетилась, нервно пытаясь разгладить Машино платье.

– Что случилось? – Маша еще не проснулась и совершенно не соображала, что происходит. – Где Миша?

– Тут я, – сообщал Мишка, которого втолкнули в клеть. – Выйдите все, нам пошептаться надо.

– Но князь ждет, – вздохнула Глафира.

– Подождет! – огрызнулся Мишка. – Оставьте нас!

И когда неожиданно все послушались и гости остались одни в клети, зашептал:

– Слушай, что ночью было…

При дневном свете князь оказался не таким страшным. Он даже, кажется, сам побаивался «отрока и отроковицу», которые стояли посреди горницы. Маша, хоть Мишка и пересказал ей всю сцену в молельне, немножко нервничала. Миша смотрел если не соколом, то, как минимум, гордым голубем.

– Значит, – Иван Данилович переводил хитрый взгляд с одного гостя на другого, – Петр вас ко мне прислал?

– Так и есть, – мотнул головой Мишка, – явился во сне и прислал.

– И что просил передать?

Мишка запнулся. Он как-то не продумал детали беседы с князем. Ему казалось, что главное – попасть пред светлы княжьи очи. А там уж как-нибудь…

Зато Маша успела сообразить, как себя вести. А может, вспомнила обеих Фекл.

– Святой Петр, – произнесла она, не поднимая глаз, – сказывал, что готов на любой твой вопрос ответить. Мы ему передадим, а он ответит через нас.

Князь довольно кивнул. Покорность и робость «отроковицы» пришлась ему по душе гораздо больше, чем наглость «отрока». Калита теперь обращался только к Маше.

– Есть вопрос, – кивнул он. – Что с Тверью делать?

– В смысле? – оторопела Маша, но быстро исправилась. – Славен город Тверь! Пусть живет и процветает!

Глаза Калиты немедленно налились красным огнем.

– Славен город Москва! И нет других славных городов!

Маша съежилась и попятилась, и Мишка немедленно вышел вперед.

– Ну вот пусть Тверь живет и процветает под вашим чутким руководством.

– Во-о-от… – подобрел Калита, – вот так-то лучше. А то ишь… Тверской князь мутит за моей спиной, все ему неймется. Поехал в Орду, получил таки ярлык, проходимец!

– Почему проходимец? – опять некстати встряла Маша. – Ну и пусть бы он был князем в Твери, а вы здесь…

– Что-о-о? – рявкнул Калита. – Или он, или я!

– Почему? – удивилась Маша. – Можно же договориться!