Москвест. Роман-сказка

Мишка был уже готов поверить в интуицию, шестое чувство и прочую экстрасенсорную чушь. У него третий день кошки на душе скребли. Еще когда гости на карточный вечер собирались, под ложечкой засосало. Когда весь дом погрузился в темноту, только в зале ярко горели свечи, Мишка спать не пошел. Через окно следил, что там происходит.

Пару раз заметил Машу с подносом, и от ее вида стало еще хуже. На лице «сестры» усталость смешалась с таким неземным счастьем, что Маша походила на идиотку.

Мишка дотерпел до рассвета, когда гости наконец стали разъезжаться. Почему-то посчитал нужным подкрасться к воротам и послушать, о чем говорят. Но разговоры были усталые и малоинформативные.

Последним Пал Иваныч провожал невысокого смешливого офицера. Тот, в отличие от хозяина, находился в прекрасном расположении духа.

– Ах, Паоло, не грусти! – сказал офицер, когда к нему подвели коня. – Верная примета: кому в карты не везет, тому в любви везет! Вон как твоя горничная на тебя смотрела! Как пчела на медок.

Астахов ответил глухо и неодобрительно, Мишка не разобрал.

– А коли так, – гость вскочил в седло и доверительно склонился к графу, – отдай мне ее! В счет долга!

Плохо соображая, что делает, Мишка схватил первое, что попалось под руку – какой-то шкворень, валявшийся у стены. «Сначала лошади по ногам, – мелькнуло в голове, – а потом этому гаду по спине!» Но обошлось. Пал Иваныч на сей раз ответил громко и внятно:

– Отдам деньгами, как договаривались!

Офицер хмыкнул, выпрямляясь.

– Через неделю! – нервно продолжил граф. – Через неделю все сполна!

– Как знаешь! А то бы отдал, – в голосе офицера послышалась издевка. – За такие деньги ты девку вряд ли кому продашь!

Астахов не отвечал. Гость небрежно кивнул и тронул поводья. Конь пошел ровно и споро.

Только когда стук копыт стих, Астахов повернулся и заметил Мишку.

– Чего это ты со шкворнем? – удивился граф.

Мишка понял, что до сих пор сжимает железяку в руках.

– Порядок навожу, – буркнул он и бросил шкворень под забор.

– Не бойся, – голос Пал Иваныча звучал устало, но ободряюще, – не продам я твою сестру. Она… редкая!

Мишка пожал одним плечом.

Астахов подошел поближе. Теперь, в свете ущербной луны, Мишка смог его рассмотреть. Лицо осунулось, под глазами синяки.

– Слушай, я все ее спрашиваю, а она молчит… Вы откуда такие… нездешние?

– Мы москвичи! – Мишке разговор не нравился, но и уйти было бы верхом невежливости.

– Москвичи… – задумчиво повторил граф. – Малец говорил, что ты по-английски умеешь читать?

– Немного…

Пал Иванович, видимо, понял, что разговора не получится. Вздохнул, перевел взгляд на дом.

– Иди спать… Эх, жаль дома!

И пошел в дом сам. У Мишки на душе стало совсем погано.

* * *

Гости разошлись в пять утра. Маша заснула сидя за кухонным столом.

– Мария! – ее разбудил властный голос Ольги Михайловны, – Почему ты в таком виде?

Маша вскочила, покачиваясь и плохо соображая, на каком она свете.

– Я не спала ночь, – тихо сказала она, – гости разъехались утром.

– Иди умойся и приведи себя в порядок, – приказала Ольга Михайловна. – Ты не знаешь, как вчера закончилась игра?

– Нет.

– Какое было настроение у Павла Ивановича?

– Хмурое, – вздохнула Маша.

Ольга Михайловна почему-то совсем не расстроилась, а наоборот, принялась, чуть ли не приплясывая, перемещаться по кухне.

– На завтрак ему нужно квашенной капустки и огурчиков принести. Иди, умойся, я распоряжусь.

Маша ушла в полном недоумении.

Правда, вечером ее плохое настроение совершенно развеялось. Пал Иваныч опять позвал ее позировать и долго рассказывал про свою жизнь. Про родителей, про усадьбу, про жизнь в деревне.

– Я обязательно, обязательно свожу тебя туда, – трепетно прижав к груди ее руку, говорил граф. – Там такая красота и умиротворение, там такие травы… Цветы… Утром выходишь – птички поют.

– Так почему вы не уезжаете туда жить? – спросила Маша.

– А действительно, – улыбнулся Астахов, – давай уедем жить туда, ты и я. И это будет наш рай…

Пал Иванович блаженно улыбнулся, а Маша чуть опять не потеряла сознание. Он делает ей предложение?

– Пока не могу, милый друг, – граф словно очнулся. – Обязательства, обязательства… Но скоро наша жизнь изменится…

Маша замерла. Значит, пока он жениться не может. Но когда расправится со своими обязательствами, то обязательно женится!

– А говорят, счастья нет, – тихо сказала девушка.

– Глупости! – отрезал Астахов. – Ты – мое счастье.

«Ради этого стоило жить!» – пафосно подумала Маша и красиво упала графу на грудь.

Тот аккуратно погладил девушку по голове, подождал, пока утихнут слезы счастья, и отправил спать.

Но какой сон, когда мысли скачут как белки, голова идет кругом, а руки трясутся так, что даже платье снять невозможно.

* * *

Проспав до обеда, Мишка вскочил с ощущением, что нужно срочно что-то делать. Он попытался поговорить с Машей, но с тем же успехом можно общаться с печкой. Маша была похожа на алкоголика: глаза горят безумным огнем, руки дрожат, походка неровная, на предметы натыкается. Мишку не узнала, смотрела сквозь него и улыбалась…

Мишка плюнул и пошел добывать информацию. В доме явно что-то происходило.