Москвест. Роман-сказка

Мишка поднял глаза и увидел, что кольцо людей вокруг него и краснорожего бугая подозрительно сжимается.

– Башню он пожалел!

– Люди работают, заботятся о нас, дорогу строят, а он тут… Жалеет!

– Да вяжи его, чего тут разговаривать!

– Да вы что? – заорал Мишка. – Историю бы почитали! У вас тут диктатура и культ личности! Себя не жалко, город пожалейте! Порушите, потом вашим потомкам строить все заново придется!

Он прервался, потому что вдруг у окружающих окаменели лица.

– Что это? – вздрогнул Мишка.

– Давно не виделись, – буркнул Городовой.

Мишка от неожиданности не знал, что сказать.

Просто смотрел на него и молчал.

– Что ж вы все в чужом времени такие активные? – раздраженно спросил Городовой, глядя на башню. – Что ж вы в своем ничего не делаете?

Мишка пытался сообразить, что ему сказать, но не успел.

– А я тебе объясню почему! – продолжал наезжать Городовой и чуть не проткнул Мишку пальцем. – Потому что думать не надо! Потому что всё уже за вас придумали и по полочкам разложили! А в своем времени нужно головой соображать. Думать нужно! Понимаешь?

– Понимаю, – спокойно сказал Мишка. – Я хочу вернуться в XIX век и забрать оттуда Машу.

– Не получится, – отрезал Городовой. – Это был ее выбор.

– А я хочу вернуться! – упрямо сказал Мишка. – Вы же можете мне помочь, я знаю!

– Я не могу тебе помочь! – отрезал Городовой. – Я отмотаю на час назад, ты пойдешь по своим делам и перестанешь дурить людям голову.

– Я не перестану дурить им голову! – взорвался Мишка. – У них и так голова задуренная, дальше уже некуда. Если эта башня им не дорога, то она дорога мне. И я не хочу, чтоб ее сносили!

– Ее все равно снесут, – сухо сказал Городовой.

Мишка смотрел на закат, который отражался на розовых стенах башни, и мучительно соображал.

– Но вы же появились. Значит, я нарушил ход истории. Значит, я смог его нарушить. Значит, я могу сделать так, чтоб ее не снесли.

– Не можешь. Пока есть я – не можешь, – твердо сказал Городовой. – Пойми ты, по-настоящему ход истории ты можешь изменить только в своем времени, там, где живешь на самом деле. А тут уж что было, то было. Много вас таких, умников… Вырвется из сталинских времен – и давай Грозного убивать, с криками, что тот тиран и убийца. А дома сидел, как мышь под веником, и дышать боялся…

– Отправьте меня к Маше, – попросил Мишка. – Ведь она умерла там, в том времени, значит, ход истории нарушился. Почему же вы ее не спасли?

– В пределах допустимой погрешности, – сказал Городовой. – Ее смерть глобально ничего не изменила. Астахов все равно женился бы на Ольге, и она родила б ему троих детей. А крепостные в то время гибли тысячами, их и не считал никто. И потом, это был ее сознательный выбор.

– Тем более, раз это ни на что не влияет, отправьте меня к ней, я вытащу ее оттуда, – взмолился Мишка.

Городовой помотал головой, махнул рукой и растаял в воздухе. Мишка очутился на краю площади, в небольшой толпе. Рабочие снимали часы с башни.

– Жалко ее, – вздохнула рядом женщина.

Мишка сцепил зубы.

– Ну, я тебе устрою веселую жизнь, товарищ Городовой, – прошептал Мишка и рванул.

Бегом, бегом, бегом… Мишка несся так, что сам не понимал, как успевал дышать. Вломился к Профессору и минут пять не мог говорить, хватал ртом воздух.

– Дайте архивные документы, – просипел он.

– Я не могу, что ты, – замахал руками Профессор.

– Дом Астахова сохранился? – спросил Мишка.

– Да, стоит вроде…

– Значит, вы пойдете туда и будете копать…

Мишка задумался, представляя себе двор дома Астахова.

– Будете копать в двух метрах от задней двери. Что вы хотите за эти документы?

Профессор смотрел на Мишку, как на привидение.

– Короче, там будет сундук с вещами XIX века, – продолжил Мишка. – Монеты, домашняя утварь, платья. Что вам еще нужно?

– Я собираю фигурки лошадей, – выдавил из себя Профессор.

– Не обещаю, но поищу, – выпалил Мишка. – Дайте документ.

Профессор глянул на Мишку с суеверным ужасом, сходил в комнату и протянул ему выдранный из церковной книги листок.

– Когда копать? – спросил он.

– Если у меня все получится, то часа через три уже можете начинать, – крикнул Мишка на бегу.

К башне он примчался, когда часы уже сняли и вокруг стояла толпа зевак.

– Товарищи! – начал Мишка, – сколько можно молчать! Давайте остановим это безобразие!

В этот раз Мишка был слишком активен, и краснорожий бугай таки успел въехать ему по роже до появления Городового.

– Развлекаешься, да? – съязвил он. – День Сурка себе устроить решил. Герой…

Мишка потирал расшибленную скулу и смотрел исподлобья.

– Тебе хорошо, ты пришел и ушел, а о людях ты подумал? Посмотри на них! – Городовой обвел взглядом замершие на площади фигуры. – Ты им уже столько наговорил, что в лучшем случае их упекут лет на десять.

– Не упекут! – уверенно сказал Мишка. – Вы же появились. Значит, все исправите.

– Нечего мне делать, только исправлять за тобой… Кстати, это тоже в пределах допустимой погрешности, расстреляют на двадцать человек больше, глобально ничего не изменится – масштабы не те, – хмыкнул Городовой.

– Но вы же появились, значит…