Москвичи и черкесы

Завиделся Ставрополь. В продолжение семи верст езды вы рассматриваете его расположение по скату горы; оно вам понравится, особливо после утомительной картины степей. Несколько больших зданий, потом глубокий овраг, усеянный домиками, несколько церквей и садов – прекрасный вид! Но прекрасный лишь издали. Вы въехали – какая пустота! Ни одного порядочного здания! Все мелочно и низко, а все корчит величие – жалко и смешно смотреть! Тут не заметите ни торговли, ни промышленности. Штаб, присутственные места и комиссии: провиантская, комиссариатская и военно-судная, с тюрьмою подсудимых, – вот все, что есть в этом городе. Жителей – кроме служащих, подрядчиков и мелочных торговцев, почти нет; для них вообще не нужно изящества и художеств: мясной ряд, винный погреб, суконная лавка, мелочная лавка с чаем и сахаром, часовщик – или даже три часовщика, из которых ни один никуда не годится, совершенно достаточны для всех потребностей жизни. В Ставрополе найдете одну только роскошь, которой всю цену узнаете в особенности зимою. Это – гостиница. Стол в ней довольно дурен; но все чрезвычайно дорого, и в этой-то дороговизне большая выгода: сволочь не лезет туда. В этом трактире, который есть род клуба, вы проводите целые дни и находитесь в обществе всех приезжих, которых весною бывает очень много. В эту пору из всей российской армии съезжаются офицеры, командируемые на текущий год участвовать в экспедициях, равно как и те, которые кончили свой год и ожидают отправления к своим полкам. Гостиница – единственное место, где с некоторым удовольствием можно проводить время в Ставрополе: помещения опрятны, пространны и изрядно меблированы; первая комната бильярдная, вторая столовая, третья – довольно большая зала, далее две гостиные, в которых найдете «Русского инвалида [100]», «Северную пчелу [101]» и несколько ломберных столов, почти не закрывающихся. Прислуги довольно. Она опрятно одета и изрядно наметана. Честь и слава Неотаки, хозяину этого заведения! Да простятся ему его греческие склонности и грешки! Должно, однако же, сказать и то, что номера, где останавливаются приезжие, темны, дурны, малы, нечисты, имеют всегда дурной запах, холодны и угарны зимою. Да ниспошлет же Неотаки судьба в наказание поболее должников, не платящих долгов своих!

Двух братьев Пустогородовых привезли в эту гостиницу: другой во всем Ставрополе нет. Когда войдете в номер, который вам показали, вы поворчите, побраните и… и… совершенно невольно прикажете людям своим выносить вещи из экипажей. Это самое случилось с братьями, приехавшими в начале первого часа пополудни. Большие номера у Савельевской галереи все были заняты: поэтому они должны были довольствоваться одним из худших. Съезд был очень велик, приезжие ожидали экспедиции, отъезжающие – того, чтобы вновь командированные все съехались, дабы не иметь задержек в лошадях по дороге.

Братья Пустогородовы пошли к обеду за общий стол.

Проходя мимо бильярдной, Александр остановился на минуту поздороваться с одним офицером в огромных бакенбардах, который с большим вниманием играл на бильярде.

– Здравствуй, мой бильярдный герой!

– Ах! Пустогородов, здорово! Какова твоя рана? Что, наконец, подстрелили и тебя?

– Подстрелили, да плохо: ничтожная рана.

Тут офицер зашевелил губами, хотел что-то сказать, но с нетерпением обратился к маркеру, полусонному мальчику, который ошибся в счете. Многие из присутствующих держали пари за играющих; все вмешались в спор; шум поднялся большой. Капитан пошел далее. Едва переступил он за порог другой комнаты, как его встретил маленький смуглый человечек, тоже с огромными черными бакенбардами. Он стоял прислонясь спиною к печке, с сигарою во рту и с руками в карманах.

– Александр Петрович! Мое почтение! – сказал он нашему приезжему.

– Здравствуй, Неотаки! – отвечал Пустогородов. – А! Поздравляю тебя с медалью! – прибавил Александр, заметив на его шее золотую медаль на аннинской ленте.

– Вы в первый раз видите его с медалью?.. Стало быть, не знаете прекрасной надписи на другой стороне? – молвил низенький гусарский офицер, бывший тут.

– Нет, не знаю! – отвечал Александр.

– Да полноте, пожалуйста! Что вам за охота!.. – сказал Неотаки, отворачиваясь и вынимая сигару изо рта.

– Нет, погоди, приятель! – возразил гусар, удерживая его одною рукою, а другою повернув медаль: – Вот извольте посмотреть: «За бесполезное!».

Пустогородов улыбнулся. Неотаки вывернулся от гусара и убежал, ворча что-то сквозь зубы.

Братья подошли к столу и спросили обедать.