Моссад : Секретная разведывательная служба Израиля

Феликс Амьо успокоил офицера. Охрана была на высшем уровне, а кроме того, израильтян больше не интересовали катера. Они проданы «каким-то норвежцам». Однако, чтобы подстраховаться, Амьо посетил редактора местной газеты «Ле фар де Ла-Манш» и напомнил ему об уговоре сохранять полное молчание о нахождении ракетных катеров в Шербуре. В результате в местной печати не было опубликовано ни одного сообщения относительно катеров;

Операция «Ноев ковчег» вступала в решающую, финальную стадию.

Лимон прибыл в район шербурской гавани в четыре часа дня и сразу же зарегистрировался в отеле «Софитель». После этого он направился в гавань, где встретился с капитаном Эцрой Кедемом и одним из «голубоглазых норвежцев» — хорошо известным ему моряком, с которым они были знакомы уже двадцать лет, — капитаном второго ранга Ходом. Они пожали друг другу руки и отправились инспектировать катера.

На борту каждого из катеров находилось двадцать израильских моряков.

Обсуждая создавшуюся ситуацию, все трое выглядели встревоженными: даже в закрытой бухте был сильный ветер. В открытом море был настоящий шторм.

Крупнотоннажные суда, приспособленные к дальним походам, с трудом могли выдержать подобное испытание. А что говорить о ракетных катерах, конструкция которых не предусматривала плавание в шторм в открытом море?

Кто-то нервно пошутил, что «это станет хорошей практикой для экипажей, назначенных для ведения нефтяной разведки у берегов Аляски». Никто не засмеялся.

Лимон недовольно пробурчал:

— Если ветер не успокоится, вам не удастся выйти в море сегодня ночью. А если вы не уйдете сегодня, вполне возможно, что катера никогда не придут в Хайфу. Вряд ли у нас будет еще одна такая возможность.

— Ветер дует как раз в противоположную сторону, — согласился Ход. — Это очень плохо. Нам предстоит тяжелейшая работа.

Эцра-акула молча уставился на небо. Он передернул плечами и просто сказал:

— Встречный ветер. Боковой ветер. Попутный ветер. Какая разница? У нас нет выбора. Мы должны уходить сегодня. А пока мне надо сходить в город и купить окорок, который я кое-кому обещал дома. Пожалуй, я сделаю это прямо сейчас.

Мордехай Лимон положил руку на плечо своего друга:

— У тебя есть более важные дела, которыми следует заняться сейчас. Я схожу в город и куплю тебе окорок, — сказал он и отправился за покупкой.

Следующие несколько часов прошли в спешной, но методичной работе.

Все экипажи проверили запасы продовольствия, инструментов и другого необходимого оборудования. Топливные баки были заправлены полностью, на борт были приняты дополнительные емкости с горючим. Эцра Кедем, который командовал головным катером, до последнего момента внимательно следил за погодой и обстановкой в бухте.

Ровно в девять вечера взревели моторы.

В это время в городе шли приготовления другого рода. Был канун Рождества. Жители Шербура заканчивали наряжать елки и открывали бутылки с шампанским. Усаживаясь за праздничные столы, они, конечно, слышали шум работающих двигателей. Но этот шум стал частью их жизни в последние дни, поэтому они не придали ему особого значения.

Удивились только сотрудники «Кафе дю театр», так как столы, заказанные израильтянами, остались незанятыми. Служащим кафе не потребовалось много времени, чтобы догадаться о том, что случилось.

Сами же израильтяне не были уверены, что их хитроумный план, детально проработанный в штаб-квартире Моссад, ввел в заблуждение все секретные службы Франции. И действительно, французы обратили внимание на внезапный отъезд из Шербура большого количества семей израильских моряков. Они перехватили интенсивную двустороннюю связь с Израилем. Им было известно о том, как «проговаривались» израильтяне, например, как это случилось в казино. Они слышали о норвежцах, говоривших на иврите. Не заметить все эти совпадения было невозможно.

20 декабря агенты спецслужб сообщили в Париж об этих фактах. Совершенно очевидно, что израильтяне и норвежцы на катерах отбывали в одно и то же время. Но до Рождества оставалось всего пять дней, и на это не обратили особого внимания. Предупреждение было положено под сукно непрочитанным.

К полуночи рев двигателей слился со звоном колоколов и звуками сирен всех кораблей, стоявших в гавани. Шербур праздновал Рождество. В церквах началась торжественная месса.

Через пять минут были взяты швартова, и катера осторожно вошли в опасный восточный фарватер. Пройдя его, они дали полный ход и взяли курс на Ла-Манш.

Всего лишь два человека наблюдали уход катеров. Это были Мордехай Лимон и Феликс Амьо.

Впервые Амьо не праздновал Рождество в своем доме на Лазурном берегу. Он ничего не сказал родным о срочном деле, которое заставило провести эту праздничную ночь в Шербуре.

Амьо и Лимон наблюдали за катерами до тех пор, пока они не скрылись из виду. Затем, пожав друг другу руки, они расстались. Лимон поехал в Париж, а Амьо понесся домой к праздничному столу.