Мост

– Образовательные организации, – сказал Мика, – частные образовательные организации. Онлайн-школы. Мальчику нужно подтягивать и полировать математику, а для достойного поступления нужна еще и физика. У мальчика совершенно ужасающий английский, о других европейских языках я пока даже не заикаюсь. Количество денег, которое можно – и нужно! – вложить в юношу именно в последние два года школьного обучения, ограничено только нашими возможностями. Сколько вы сочтете нужным оплатить, столько и будет. И нет никакой необходимости пропускать эти деньги через чьи-либо руки – организация примет оплату на имя конкретного ученика и будет оказывать услуги тому, кто придет с этим именем.

– Мы думали скорее об убежище и куске хлеба, – уронил гость.

– Ключевой момент – долговременность получаемого благополучия на единицу вложенного ресурса. Кусок хлеба, так или иначе, он уже обеспечивает себе сам. Поступление в технический вуз на бюджет через несколько лет даст мальчику благополучие на всю жизнь. Воздействие сейчас может иметь огромные последствия на длинной дистанции. Вопрос своевременности.

– Но… – повел рукой гость, – откуда мы можем узнать, какие именно организации желательны?

– О, я поручу своим сотрудникам составить списки на разный бюджет. При скромном раскладе это могут быть репетиторы по паре предметов. При самом пафосном – онлайн-университет. Как угодно.

– С вами интересно работать, вы тонкий и осторожный человек, – брюзгливо сказал старший гость, и Эля про себя выдохнула. Они сдались.

Варить кофе ей пришлось еще дважды. Мика и господин Герялды (Мика выговаривал это свободно, а ей даже слышать было некомфортно, язык во рту пытался сложиться в это слово, но не преуспевал) говорили обо всем подряд: о том, как принято вести бизнес в Германии, о том, как важно поддерживать среди людей, ведущих общие дела, одинаковое понимание должного и недолжного, о тяготах самолетных перелетов и цветении багульника весной. О Сирожиддине никто больше не заикался.

Мика пошел провожать гостей вместе с Элей – она открывала двери, вызывала лифт, ослепительно лыбилась и излучала всю сексуальную доступность, которую только могла организовать, а Мика мило мурлыкал с господином Герялды о том, какие сорта зеленого чая предпочитают в его семье.

Наконец гости выкатились. Мика и Эля молча поднялись на этаж, на одинаково дрожащих ножках вошли в опустевшую переговорку.

– Это не полная победа, – сказал Мика хрипло, – теперь они будут пытаться вынюхать его по Интернету. Посадишь Влада блюсти кибербезопасность и вкрутить мальчишке все правила по ней, он у нас главный параноик. Введи в курс дела. И наверное, давай-ка от греха снимем ему комнату отдельно. Раз я ляпнул про закят, назад ходу нет. Зарплату подниму на десять тысяч, но ты знай, что это не тебе, а парню.

– Угу, – кивнула Эля.

– Всякие там онлайн-школы пошерстите, список с прайсами чтобы завтра к вечеру у меня на столе был.

– Сделаю.

– Ых, батыр-апа, ну ввязала же ты меня!

– Тебе это понравилось, йесер-батыр, – фыркнула Эля.

Мика завис.

– Кто?

– Йесер-батыр, – повторила Эля.

– Яшерен-батырын? Почему? Ах ты… Вот ты где наблатыкалась же! Яшер-батыр! Мама моя, ты не слышишь этого! Яшер-батыр[2]!

Мика ушел, хохоча, а Эля поплелась к себе – переодеваться.

Она припарковалась недалеко от дома – в подземной парковке не было мест, а без Сирожиддина на перехватывающую парковку было как-то страшновато ехать, хотя казалось бы. Глянула в телефон – там куча сообщений от Ани.

Бог ты мой! Хозяйка! Скандалит! Хотела ей дверь в комнату ломать!..

Эля вихрем влетела в подъезд, краем глаза отметив какого-то скукоженного дядьку в черной пидорке и странной застиранной кофте – людей в такой одежде она теперь предпочитала отслеживать, они, гады, иногда очень быстро двигаются. Поднялась на этаж и грудью приняла хозяйкин гнев.

Та орала минут пятнадцать, Аня из-за ее плеча строила какие-то рожи, и только когда хозяйка уже начала выдыхаться и все геенны огненные и чернильницы бесхвостые пошли по второму кругу, Эля вдруг поняла, что те чурки, которых она водит в дом в описании хозяйки, по описанию крайне далеки от Сирожиддина.

– О чем это вообще?! – заорала она. – Я никого такого не знаю!

– В подъезде сидел! С обеда! По имени тебя назвал! Сказал, что ждет, что одежда его у тебя! Штаны, понимаешь, чурканские тут в моей квартире разводят! Мне пять человек позвонили!

– Ах оде-е-ежда! – с таким облегчением выдохнула Эля, что хозяйка аж приостановилась.

Одежда! Одежда! Эля кинулась к себе в комнату, схватила со шкафа Нахимджонову черную куртку.

– Я сейчас, Маргарита Николавна, – прокричала она, – я сейчас, куртку ему отдам, вернусь и все объясню!

С курткой в руке она кинулась к лифту, уже в лифте сообразила, что сумка с остальным Нахимджоновым барахлом, аккуратно укатанная в пластиковую пленку, лежит на антресолях, но возвращаться за ней сейчас, пожалуй, не стоило, потом, потом. Одежда!

Она ссыпалась по ступенькам, выскочила наружу.

– Нахимджон!