Мост

«По уму у меня минут десять, – тихо сказала умная Эличка, – а дальше будет поздно».

Какая разница, какой из Микиных проектов перешел кому дорогу? Мика сколько раз говорил, что они со своими расчетами загрязнения мешают сразу нескольким серьезным людям, но только всем по-разному. А вот если эти серьезные люди снизойдут договориться по такому мелкому моменту, вот тут-то нам всем и крышка. Ну а пока поживем еще, вроде даже и к участию уже какому-никакому в мэрию допускают… В общем, кто-то с кем-то таки договорился, и этот кто-то был не Мика.

Эля углядела впереди просторный карман посреди поля – съезд к каким-то гаражам, серый микрорайончик (как они тут, в Москве, ТСЖ называют? СНТ? Нет, СНТ – это садоводы…), шаурмячня метрах в ста от дороги, пара пустых запыленных легковушек («Давно тут стоим…»), черная широкая тропа к жилмассиву через белое поле… Ах, вон недалеко впереди виадук через МКАД, к нему, видимо…

Припарковалась. Вдохнула.

Взяла телефон.

Нашла Ленкин номер.

Помедлила.

Вообще-то ей не полагалось знать Ленкин номер. Вообще-то ей даже не полагалось знать, как ее зовут. Но вообще-то это был тот самый случай, ради которого.

Или нет?

Эля вдруг подумала, что из-за чертовой Микиной изобретательности у нее нет ни одного культурного образца. Как вести себя с женой начальника, у которого ты как бы бывшая любовница, но…

Ладно, по порядку. Микраз и Эля отчаянно нравились друг другу, это было понятно примерно с самого начала. Он совершенно не подпадал под ее эротические стандарты – лысоватый мишарин, рослый и сутулый, бородка клинышком, но, сцуко, умный и хитрый. Мика безошибочно заканчивал любую цитату из любимых Элиных книжек и сам швырялся цитатами, приплетая их строго к месту: когда из «Чудес на виражах», когда из «Властелина колец». А когда однажды непроизвольно заржал при ее азартном «почем рыбка-а-а?..» – Эля поняла, что надо сдерживаться. Втюриться в женатого татарина – дело совершенно бессмысленное: обожать он, может, и будет, но не разведется никогда и ни за что и, выбравшись из перевернувшейся машины, позвонит не тебе, Эличка, а жене.

С женой Мика регулярно толковал по громкой связи, бегая из кабинета в кабинет, благо обсуждали они исключительно хозяйственные вопросы. Однако тон его не оставлял никаких сомнений – подвинуть жену нельзя. Ленка фундаментальна.

Эля начала было подумывать сменить работу, как вдруг Мика решил ситуацию свойственным ему нелинейным способом. Они долбили тогда еще самую первую и сырую заявку на изучение эффективности градозащитных зон автомобильных развязок – кто ж знал, куда в итоге приведет Микину фирму такая вроде бы тепленькая и тихонькая тема, – и Мика (он уже был Мика, потому что ну все же зовут его так, и Эле вроде бы было не с руки выделяться, особенно когда он покрутил пальцем у виска в ответ на ее очередное «Микраз Ринатович» и противным голосом протянул: «Слушаю вас, Эльвира Петровна»)…

Короче, они сидели совершенно очевидно по необходимости, и именно Мика бегал за кофе, потому что умная Эличка шарашила заявки как пулемет – у Эли мама руководила сетью городских библиотек, и формулировки на птичьем государевом языке у Эли отскакивали от зубов с самого детства. Абзац на полстраницы, состоящий из одних существительных, – да не вопрос! Они вдвоем рылись в документах выигравших заявок прошлых лет, все вроде бы срасталось, и тут он тяжело вздохнул и сказал:

– Элька, ты лучшая.

– Я лучшая, – отозвалась она.

– Сейчас я признаюсь тебе в любви, ты скажешь, что я вроде тоже ничего, и мы сожрем друг другу три года жизни, а потом ты меня будешь ненавидеть, потому что, ну, сама понимаешь.

– А… – протянула Эля. – А ты так это говоришь, будто у тебя есть рабочий вариант.

– Ага, – с идиотским восторгом сказал он. – Представь, что у нас, короче, все было, а разошлись по-хорошему. Я тебе надоел, и ты меня, того, пододвинула.

Эля фыркнула в кружку, за которой прятала беспомощную влюбленную улыбку, обрызгалась горячим и заржала как лошадь. Мика!

– Я, когда кончаю, пищу тоненько, – ровно сказал Мика, – у меня страшно волосатая жопа, шестнадцать сантиметров и немного кривой налево, Ленка все грозится выправить. Ну обрезан, это понятно. Сплю всегда на левом боку, просыпаюсь всегда с первым светом и страшно хочу жрать, причем завтракаю я только свежим и горячим, готовлю сам, если не в отеле. И ненавижу до рвоты, когда где-то стоит недоеденная старая еда или чашки там с чаем. Вообще грязи не выношу, ни пыли, ни вещей надеванных. И перед сексом всегда моюсь. И после.

– О-о-о, – протянула Эля с восторгом, – так мы и три года не трахались, я вышибла тебя на хрен на второй неделе отношенек. У меня если меньше трех кружек вокруг ноута стоит, это значит, я и не садилась работать.

– Я съел тебе все мозги, – опасным голосом сказал Мика, – и бегал за тобой по квартире с грязными колготками и размахивал ими, брызгая слюной от злости! Ты даже боялась, что правда стукну.