Мост к людям

Случай с «Молодой гвардией» и ее автором, как видите, представляет собой классический пример творческого взаимораскрытия: событие, отобранное Фадеевым для своего романа, помогло нам глубоко понять духовный и идейный мир его писательской души, а его писательская душа нам помогла ощутить величие и гражданскую значимость избранного им жизненного события.

Конечно же Фадеев говорил правду: нужен талант, чтобы открыть свой материал, — материал, на котором писателю посчастливится создать то, ради чего он родился и живет на свете.

5. ПОЗИЦИЯ ХУДОЖНИКА

Как-то вечером стояли мы втроем на улице. Вдали, на противоположной стороне, шла женщина и держала в руке что-то похожее на корзинку.

— Видите, как она осторожно ступает? Наверное, яйца несет из магазина, — сказал один из нас.

— А я уверен, что в корзинке кувшин с молоком, — возразил другой. — Смотрите, как несет — боится расплескать!

— Давайте посмотрим, — предложил я.

Мы перешли на другую сторону и медленно направились навстречу женщине.

То, что мы увидели, удивило и поразило нас. Оказалось, что в руке у нее была вовсе не корзинка, а белая пластмассовая коробка с ручками и несла в ней женщина не яйца и не молоко, а маленького ребенка, который спокойно себе спал, покачиваясь в осторожной материнской руке, словно в люльке.

— Вот это да! — восторженно воскликнул первый, когда женщина отдалилась.

— А у меня было создалось впечатление, что… — беспомощно пробормотал другой.

— Вот видите, чтобы судить о чем-нибудь, нужно подойти к фактам впритык! — засмеялся я.

Все трое мы принадлежали к писательской братии, и неожиданная встреча с изобретательной женщиной невольно навела нас на разговор: что такое правда в жизни и правда в искусстве; как должен к ней подходить писатель, чтобы по-настоящему познать ее; как отображать жизнь, чтобы вместе с писателем верно познавал ее и тот, кто будет читать книгу?

Первый сказал:

— Для образа этой женщины не имеет особенного значения, что именно она несет. Важно то впечатление, которое она производит своей напряженной позой, отражая собственное внутреннее состояние.

— А может ли поза рассказать нам о том, что женщина думает и переживает? — спросил другой.

— Это зависит только от того, что женщина несет! — сказал я. — Неужели она думала и чувствовала бы то, что и теперь, если бы в своей коробке несла яйца или молоко, а не собственного ребенка?! Разве ее состояние и ход мыслей не обусловлены именно этим?

Наблюдая человека со стороны, изучая его лишь по сумме впечатлений от внешних признаков, мы часто допускаем ошибку, которой нельзя избежать, когда точно не знаешь, что именно обусловливает его поступки и действия. Если бы мы начали рисовать образ этой женщины, исходя только из того, что нам показалось издали, то создали бы портрет женщины вообще, а не образ матери; образ человека в юбке, а не женщины, поглощенной заботой о самом дорогом в мире для нее — о своем ребенке; некое обобщение, доведенное до абстракции, за которой не видно главного — внутренней сущности. Это все равно, что, рисуя насекомое, не интересоваться, муха перед вами или пчела, и таким образом игнорировать главное — добывает она мед или только потребляет его.

Приблизительное представление — это правда слепых, которая превращается в полную неправду для человека зрячего. Потому что для того, чтобы, имея ясные глаза, видеть не все, нужно сознательно отвернуться, то есть слукавить. Можно возразить: глаз имеет ограниченные возможности, с определенной точки он в состоянии видеть только лишь определенную сторону вещей. Но существует и такая точка зрения, с которой вещь можно постичь полнее всего. Для писателя это его гражданская позиция. Только верно выбрав ее, можно увидеть жизненный факт во всех его проявлениях.

Именно выбор гражданской позиции был всегда причиной появления всех творческих методов. Вследствие такого выбора появился и абстракционизм, и социалистический реализм. Чем более отдаленной бывала позиция, с которой художник наблюдал, тем сильнее смазывались реальные очертания жизненных явлений. Растянув это расстояние до размеров, когда глаз уже теряет способность фиксировать то, в чем заключена сущность, художник доводит до абсурда и самое изображение. В результате появляется чистая геометрия, за которой в художественном понимании ничего не стоит, потому что ни точка, ни линия реально в природе не существуют и являются лишь условным обозначением  ч е г о - т о.

Люди, считающие, что победа такого искусства означала бы свободу художника, забывают или замалчивают то, что такая «свобода» прежде всего бегство. А бегство не может быть ни свободой, ни победой: оно — поражение. В искусстве, которое общество всегда рассматривало как средство самопознания, такое поражение является полным крахом, ибо само его существование теряет какой-либо смысл, поскольку оно не способно выполнять основное свое назначение — познавать.