Мост. Реальная история женщины, которая запуталась

«Тем не менее одну спасательную лодку нам все-таки выделили», -месяц назад заметил при мне окружной прокурор Джош Маркиз. Как активный сторонник смертной казни в Орегоне, Маркиз отсылался к плану, который недавно одобрил городской совет Портленда. Идея была направлена на предотвращение похожих происшествий, ведь на высокоскоростной лодке можно было бы спасти Элдона до того, как он захлебнулся. Разве мог кто-то оспорить подобный замысел? Дэн Зальцман, член городского совета, мог. Несмотря на его заявление на пресс-конференции, которая состоялась 3 июня, о том, как скорбят «члены городского совета и, полагаю, жители Портленда», он проголосовал против спасательной лодки, сказав, что у города не хватит на нее бюджета и что не стоит растрачивать средства из резерва «из-за эмоционального отклика на одно-единственное происшествие». Но разве такое явление, как детоубийство, не сопровождается от начала и до конца не чем иным, как эмоциями? Что еще способно вызвать настолько же сильный отклик? Мы испытали эмоции - и изменили свою политику; в итоге мы ввели закон, согласно которому одна жизнь ценится больше другой. Но даже и зависимые от метамфетамина убийцы - чьи-то дети. А Эдит Миттс сказала мне, что не будет присутствовать при вынесении приговора, поскольку физически не сможет этого вынести.

И вот судья спросил у Кука, желает ли он что-либо сказать напоследок. Кук кивнул. Его попросили встать и высказаться. Он помолчал секунд двадцать. Судья спросил, не желает ли Кук, чтобы Хэдли зачитал его последнее слово. В ответ - снова молчание. А затем Кук все-таки произнес:

- Нет, я и сам смогу.

Он повернулся к присутствующим.

- Вы не виноваты в том, что сейчас испытываете, - сказал Кук, задерживаясь глазами то на одном лице, то на другом. Ему было «настолько стыдно» за свои убийства, что он поехал в Сиэтл и купил «очень крепкого героину», после чего принял весь, «чтобы умереть», но не умер. - Бог решил, - сказал Кук, - что я должен выжить. Если бы взамен на мою жизнь можно было воскресить ваших родственников, я бы немедленно отдал ее, - продолжал он. И добавил, что убийства все-таки совершил не он. - Их совершил я - но под метамфетаминами.

Кук продолжал вещать в этом ключе, наслаждаясь звучанием собственного голоса - как актер, которому невдомек, что зрители его уже не слушают.

- Я буду ежедневно лить слезы, покуда не умру стариком за решеткой, - закончил он и сел. Судья приговорил Кука к трем пожизненным заключениям без возможности условно-досрочного освобождения, плюс еще пятнадцать лет. Зал взорвался аплодисментами. Когда Кука увели, тот самый широкоплечий мужчина, который просидел неподвижно все разбирательство, внезапно вскочил и воскликнул:

- Ты сгниешь в аду!

После того как зал суда опустел, я вместе с Хэдли и окружным прокурором подошла к столу консультанта. По словам окружного прокурора, никто так и не понял, каким образом Кук заставил двух взрослых мужчин выкопать себе могилы. Согласно показаниям Кука они вели себя как покорные овечки; он даже прочел им молитву, хотя они должны были молить в эту минуту о пощаде. Окружному прокурору казалось, что историю с молитвой Кук просто-напросто выдумал. Разве кто-то в такое поверит?

Я отметила, что прошлым вечером виделась с Миттс.

Хэдли добавил:

- Вплоть до прошлого года она была ужасной пьяницей.

Кстати, известно ли мне, что другие дети Миттс свидетельствовали об ее сексуальной связи с Куком - которая началась, когда тот еще был подростком? Окружной прокурор кивнул и указал на свою папку; там находились все нужные протоколы.

Мать и ребенок обитают на границе между защитой и разрушением. Жизнь на этой, принадлежащей лишь им двоим, границе необязательно чревата негативными последствиями. Мне материнство давалось легко, да и дочь моя поддавалась воспитанию. Но мне попадались примеры того, как дети вытворяли разнообразные фокусы: например, ребенок вел себя плохо потому, что никто не замечал его хороших поступков; или лгал матери до тех пор, покуда та не начинала винить всех вокруг, кроме своего ребенка. Именно это ощущалось в отношении Миттс к сыну; в регулярном поведении Кристин Дункан; в молчании Кэти Стотт по поводу жизни Аманды.

Едва я оказалась в Портленде, зазвонил телефон. Это была Миттс. Она хотела узнать, что произошло в суде, сказала, что у нее «голова кружится от волнения».

Я свернула на обочину. Что же ей ответить? Что все ненавидят ее сына? Что его раскаянию грош цена? В последующие месяцы Миттс несколько раз предложит мне навестить Кука, в том числе и через записку, на которой будет значиться уже и без того знакомый мне адрес и внутренний номер. Записка прибудет в конверте, оклеенном изображениями роз.

17

4 июля, 2007 год, Портленд, штат Орегон