Мост. Реальная история женщины, которая запуталась

Мачеха Джейсона, Ким Смит, жестом поманила меня к себе. Взяла меня за руки.

- Могу я задать вам очень личный вопрос? - спросила она. - Вы уже говорили с Амандой?

Прибыли Джейсон и Тринити. Джейсон держал дочь за руку. Он был в своем дынном галстуке, в белой рубашке, но без пиджака; на голове красовалась бейсболка с логотипом Ральфа Лорена Поло. На Тринити было детское праздничное платье из бархата, белые колготки, черные туфли, а на голове - белая повязка. Глаза ее распухли от слез, щеки горели. Джейсон, приобняв дочь, гладил ее по волосам; чиновники тем временем по очереди становились у кафедры и говорили одно и то же разными словами: сегодня они почитают «память Элдона, погибшего в водах Уилламетта» и рады видеть Тринити, «которая уже, в столь юном возрасте, проявила себя как стойкая девочка и впоследствии обязательно вырастет сильной, отважной женщиной».

Эти речи были торжественными и искренними, однако большинство людей пришли сюда не за этим. Они пришли увидеть Тринити, которая отворачивалась от отца и смотрела на толпу; на лице ее читалась тревога. Джейсон продолжал проявлять заботу: казалось, он утешает дочь. Оператору необходимо было перестроить кадр, и Джейсона с Тринити попросили отойти от кафедры. Это загнало их в западню: встать было негде, кроме как возле родственников Аманды. Толпа бы не поняла, если бы Джейсон открыто выразил ненависть к семье своей бывшей жены. Даже в речах чиновников говорилось о единстве. А еще толпа не слышала, как Джейсон сказал бабушке Аманды: «Тринити плачет, потому что она ее испугалась». Зато все увидели, как Джейсон принес Тринити обратно к кафедре и опустил ее на постамент.

- Моя дочь Тринити хочет сказать несколько слов, - сообщил он. -Давай, лапочка.

Тринити склонилась к микрофону. Она говорила настолько тихо, что едва ли не шептала. Мне пришлось посмотреть вечерний выпуск новостей, посвященный этому событию, чтобы расслышать ее слова.

- Я пришла, чтобы вспомнить о том, как мой братик, мой младший братик, любил меня. А еще я пришла, чтобы почтить его память, потому что очень скучаю, - сказала Тринити. - Все мои друзья и родственники сегодня здесь, на пожарной лодке. И здорово, что вы все собрались для меня.

Присутствующие зааплодировали. Затем к микрофону подошел Джейсон.

- Я уже говорил, что моя дочь вела себя как супергерой с первых минут происшествия. Полагаю, вы и без меня это понимаете, - сказал он. - Она - воплощение стойкости, и невероятно то, что сегодня она стоит перед вами живая, на лодке, напоминающей об ужасном испытании, через которое в ту роковую ночь пришлось пройти ей и ее брату.

Джейсон говорил громко, уверенно. Его голос затмевал собой щелканье и жужжание камер.

- Я хочу поблагодарить Портленд, пожарное отделение, полицейское подразделение - всех, благодаря кому мы собрались здесь сегодня, -продолжил он. - Трагедия подарила нам возможность спасти много, много других жизней в грядущем. Мы надеемся, что во имя моего сына [и] моей дочери будет спасена хотя бы еще одна жизнь, не говоря уже о том, сколько еще жизней будет спасено в последующие годы. Трагедия потрясла нас так сильно, что это не описать никакими словами, но в то же время она собрала нас вместе как одну семью.

В конце толпы заплакал чей-то ребенок.

- Она показала, насколько жизнелюбивой, чудесной, прекрасной, сильной и восхитительной может быть такая маленькая девочка. Моя дочь сейчас возле меня, и она воистину самая невероятная девочка на свете, с чем все, уверен, согласятся.

Тринити, сдерживая слезы, смотрела мимо отца. И одними губами шептала: «Мамочка, мамочка, мамочка». При этом глядя на Кели Таунсенд.

- Никто из пришедших не ожидал увидеть, что она... эм, справляется с произошедшим намного лучше, чем справлялась бы любая другая девочка ее возраста, - сказал он. - Теперь каждый день ее жизни полон счастья и радости, она живет полноценно, ходит в школу, посещает кружок скаутов - и это замечательно.

Джейсон склонился к Тринити и ущипнул ее за подбородок, чтобы развеселить. Она не развеселилась.

- Люблю тебя, лапочка, - сказал он. - Спасибо тебе за то, что ты со мной и так стойко держишься.

Пока толпа рукоплескала и чей-то младенец кричал все громче, Тринити спешно отошла от кафедры и уткнулась носом в живот Кели.

Когда мне было столько же лет, сколько и Тринити, мой отец признался мне: сразу после моего появления на свет он кое-что осознал. «Я мог бы с рождения говорить тебе и брату, что желтый цвет на самом деле красный, и вы бы выросли, воспринимая это как истину».

Отец не раз говорил мне об этом: он не хвалился тем, что был честен с детьми, лишь напоминал, что любой властью можно злоупотребить.