Мост в белое безмолвие

Певек отмечен суровой романтикой импровизаций, и современные четырехэтажные каменные дома в центре поселка предъявляют уже серьезные претензии на титул города. В то же время в нем сохранились и приметы первых лет заселения "дикого севера", когда загорелые каюры оставляли перед рестораном свои нарты. По улице {197} мчится такси, его водитель, судя по всему, ничего не знает об истории поселка и о скорости пятнадцать километров в час, которая так трогательно напоминает времена паровоза Стефенсона и машиниста во фраке. Почти безветренный залив жонглирует расплывчатыми отражениями белых кораблей, в порту краны день и ночь с грохотом заполняют каменным углем зияющие пустотой бункера пароходов. Поселок невелик, и отовсюду все видно и слышно, ночное зарево портовых прожекторов и нервозное бренчанье звонков на кранах достигают улицы Попова, которая находится на другом берегу полуострова, если не ошибаюсь, на его южной стороне. Моря здесь вдосталь и рыбы тоже, - если верить Виктору, очень вкусной и невероятно голодной рыбы: стоит насадить на крючок красную тряпицу - и она клюет! В продмаге рыба наличествует уже, конечно, в виде консервов, иными словами - позади у нее путь примерно такой же длины, как и у меня. Магазинный ассортимент вполне удовлетворял мои холостяцкие запросы, но оценка хозяек, думается мне, была бы критичнее и конкретней. Я хотел купить яйца, но их распределяют только по детским садам. Летом здесь можно купить молоко, у поселка свое стадо в восемьдесят голов, это немного, но сколько-то молока дают детям и зимой. Магазин большой, модный и опрятный, единственная очередь стояла за вином. "Вася, заплати за восемь ящиков!" эти слова я услышал не в магазине, а в редакции газеты. "Ощущение ценности денег атрофировалось", - сказали мне там же; кстати, это же самое явление поднимает сейчас голову и в Эстонии. "Тебя будут считать белой вороной, если вернешься из Магадана без пива". Расположенный на тысячу четыреста километров к юго-западу Магадан является областным центром, которому подчинен и Анадырь - столица Чукотского национального округа. Недалеко от редакции я видел землянку. Ее покинули совсем недавно, но тем красноречивее свидетельствует она о темпах роста Певека. Посреди поселка, напротив книжного магазина, на заборе стадиона, я заметил объявление о футбольном матче. Мне казалось, что я сумел по достоинству оценить значение этого факта, но я ошибся. Даже самые сдержанные из моих собеседников строили разговор так, чтобы хоть мимоходом упомянуть о стадионе, делая при этом паузу, достаточно длинную, чтобы я мог вставить несколько похвальных слов. Стадион был гордостью поселка и его любовью. {198} На каждом шагу чувствовалось, что он уже успел оздоровить здесь социальную атмосферу. На Дальнем Севере люди и города кажутся прозрачными, социальные процессы словно на ладони, активность реагентов можно увидеть и измерить, как в пробирке. Директора одного рудника характеризовали так: трудяга, ростом великан и капитан футбольной команды. Наверное, следует добавить, что из-за вечной мерзлоты в тундре разбить футбольное поле очень нелегко, а на этом узком и скалистом полуострове места было совсем не много.

В штабе морских операций, в комнате Купецкого, передо мной разложили газету и попросили выписать один абзац. Вот он. Семья московского инженера "решила провести отпуск на Чукотке, в местечке, именуемом Певеком. Москвичи обосновались на берегу небольшого озера, поставили палатку. Вокруг расстилалась пустынная тундра. Однажды днем они увидели на берегу озера медвежонка. Побежали к нему...". Коллеги Купецкого водили пальцем по строчкам и смеялись. Кое-кто, может быть, и обиделся за свой город, которого не заметили ни инженер, ни медвежонок. За окном штаба, под ногами возвращающихся с работы жителей, громыхал деревянный тротуар, по улице мчался автобус - точно такой же, как в Таллине или Сочи. Это последнее уточнение я сделал с умыслом, потому что если курсирование самого обыкновенного автобуса и характеризует Певек с положительной стороны, то в глазах специалистов он должен показаться кирпичом, брошенным в окно министра автомобильной промышленности. Действительно, трудно понять, почему до сих пор не создан автобус, приспособленный для полярных условий. Неужели только потому, что Север далеко, а люди там живут уравновешенные и терпеливые? Суровость чукотского климата колеблется от 5,2 до 6,9 балла, а это значит, что условия здесь такие же или даже еще более тяжелые, чем в овеянном легендами Мирном, где суровость климата характеризуется числом 5,7. В этих условиях срок жизни машин сокращается наполовину, потребление топлива увеличивается на 24 процента, а расходы на эксплуатацию в два с половиной раза больше. За год Магаданской области в целом это нанесло убыток в 10 миллионов рублей.

Мне захотелось поговорить с руководителями этого симпатичного города.

- Расскажи тогда и о моих заботах, - сказал Слава. {199}

- Могу рассказать, но вряд ли из этого выйдет какой-нибудь толк.