Читаем Мост в небеса. История убийства моих сестер и его последствий для нашей семьи полностью

Робин и Джейми Керри, 2 апреля 1991 года (Ginna Kerry)


Тинк и Том Камминсы (Kathleen E. Lopez)


Дедушка Арт Мэттьюс осматривает то, что осталось от стихотворения Джулии на мосту после его реставрации (Kay Cummins)


Полотна, которые Кэй и Кэти сделали для коллажа на лоскутном одеяле, сшитом в память о Джулии и Робин (Kay Cummins)`

Глава одиннадцатая

Том проснулся от жажды. Над ним, низко склонившись, стоял незнакомый человек и держал в руках бумажный стаканчик с водой.

– Завтрак, – почти улыбаясь, объявил он.

Это был пожилой мужчина, внешне похожий на уборщика. Тому он показался добрым дедушкой с приветливым лицом. Он сел, опершись локтями о металлическую койку, и попытался оценить масштаб ущерба, причиненного его ноющим суставам этим ложем.

Мужчина отступил на шаг, давая Тому потянуться, а затем вручил ему бумажный стаканчик и обернутую в целлофан булочку в сахарной глазури и в ответ на «спасибо» Тома улыбнулся уже по-настоящему, кивнул ему, молча вышел из камеры и запер дверь.

Том понятия не имел, как долго он спал и который час, но чувствовал себя ощутимо лучше. Единственное в камере окошко располагалось под самым потолком, что не позволяло определить время суток, а наручных часов он лишился – их забрали те четверо негодяев, что должны были сейчас сидеть вместо него в камере и жевать клейкую булочку, запивая ее чуть теплой водой из-под крана. Впрочем, не отними они у него часы, вместо них это сделали бы полицейские, еще вечером отобрав у него ремень и шнурки, так что разница была невелика.

Прикончив булочку, Том оглядел камеру в поисках урны, не нашел и оставил смятую упаковку на койке. Риска, что ее сдует сквозняком, не существовало: упаковка прилипла к койке, как будто пустила в ней корни. Том скатал ее в шарик и кинул на пол.

Проглотив остатки теплой водички, он понял, что все еще хочет пить. Он позвал охранников, но никто не откликнулся. Он несколько раз повторил попытку с тем же нулевым результатом.

Том встал с зеленой металлической койки и подошел к такой же зеленой металлической раковине, прикрученной к задней стене камеры. Он повернул один из скрипучих вентилей, и из крана тонкой струйкой потекла мутная тепловатая вода. Том поставил стаканчик на край раковины и закрыл кран. «Такой водой даже руки мыть страшно», – подумал он.

Он справил нужду в зеленый металлический унитаз без крышки и направился было к своей койке, но вдруг решил пересесть на другую. Он как раз размышлял, как бы прожить еще несколько секунд, не потеряв рассудок от скуки, когда за стеной послышались шаги.

– К тебе адвокат, – гремя ключами, объявил надзиратель.

Не то чтобы он вел себя дружелюбно, но хотя бы не выказывал к нему той животной ненависти, с какой Том столкнулся накануне, поэтому на встречу с Фаббри он шел за ним по освещенному лампами дневного света коридору в слегка приподнятом настроении. «Как все может измениться всего за полтора дня, – думал он. – Господи, за какую мелочь я сейчас готов возблагодарить судьбу».

* * *

Атмосфера в доме на Фэйр-Эйкрес-Роуд была хуже некуда. Родные ничем не могли помочь Тому, и им оставалось лишь ждать. Тинк и Кэти давно пора было в душ, но их так пугала перспектива провести даже несколько минут наедине с собственными мыслями, что соображения гигиены отступили на второй план. Обе девочки, прихватив колоду карт, предпочли занять свое излюбленное место на диване. Джин и Кэй метались по комнатам, словно дикие звери в клетке; бабушка Полли звенела на кухне посудой в надежде, что хоть кто-то захочет поесть. Дедушка Арт то и дело переводил взгляд с наручных часов на настенные и обратно, но около половины девятого не выдержал.

– Я уехал, – уведомил он жену, кинул в карман куртки ключи и, шаркая, направился к выходу.

– Ты куда, Арт? – спросила та, выглянув из кухни со сковородкой в руке.

Но дед уже ушел и закрыл за собой дверь. Он вернулся примерно через час и привез с собой документ о передаче права собственности на дом. Как и Джин-старший, он не счел нужным об этом распространяться, но был готов оказать внуку необходимую финансовую помощь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное