Мост Вечности

Она замолчала.

Связь между Мостом вечности и Логосом казалась существенной. Ведь «Логос» – это вовсе не «Слово», как думает большинство людей. С греческого «Логос» переводится как числовое соотношение. Если более точно, это то, что управляет связью, пропорцией, исчислением природной совокупности вещей в природе. Не отдельные числа, а исчисляемые, например «один к одному». Гармоничное отличается от гармонии, как исчисляемое от числа. Если бы люди знали больше о таких простых вещах, они были бы счастливее. Ее слова зацепили что-то внутри, будоражили, звонили по мне.

Вспыхнула искра открытия, чего-то, что прячется от осознания, проскользнуло для меня и исчезло. Идея, которая порой внезапно приходит в голову и, если ее не ухватить, пропадает без следа, а ты потом пробуешь вспомнить, но не можешь. Мы с арктиками не гармоничны, не подходим пропорциями, не складываемся в единое. И в этом наша трагедия.

– Здесь все пишется, – произнесла Злата и выразительно замолчала, после того, как я кивнула.

Больше мы не говорили на серьезные темы, в основном развлекая себя безобидной болтовней. А спустя неделю Злату и Татьяну Савскую отпустили. Мне пришлось остаться одной. Это было началом. Ад только отворял свои ворота. И ничего хорошего в этом не было.

Варианты

Процессуально неоформленный допрос никогда не имеет доказательного значения. Так же как не имеет значения и признание обвиняемого, если оно добыто путем угрозы, насилия или любым другим незаконным методом. Все это знали, и Ниршан и Гуй Ли. Но правило действовало во внутреннем кодексе арктиков, только в том случае, если подозреваемый (даже не обвиняемый) не был шептуном.

Ниршана передергивало и вымораживало каждый раз от методов Гуй Ли. Тот, вне зависимости от того, касалось это выбора времени или места для допроса, подготовки материалов или очных ставок, нарушал все мыслимые и немыслимые границы. Казалось, ему нравится истязать девчонку. И от этого в душе Ниршана рождалась черная ярость, бешенство от невозможности помочь ей и ощущения беспомощности, так как его руки были связаны.

Обычно линия поведения следователя, очередность вопросов и предоставление доказательств, выбирались для как можно быстрого установления психологического контакта с подозреваемым. Обычно.

Разговоры резво закончились, началось давление. Самого отвратительного толка. Он не пытался освежить ей память, помочь вспомнить, чтобы установить факты, нет, Гуй Ли выбивал из Максимы показания. И Ниршан понимал, почему тот не хотел слушать. Ведь любому следователю известно, что ответы на вопросы хуже устанавливают картины произошедшего, чем простой свободный рассказ. Гуй Ли не хотел правды, только показаний.

В этот раз ее привели в допросную в грязной майке и босую. Ниршан с растущим в душе негодованием, мысленно отмечал следы побоев на лице девушки, засохшие царапины на руках и исхудавших плечиках. Волосы были нечесаны, взъерошены в немыслимые колтуны. Выглядела она изрядно помятой.

– Приступим, – как обычно сладкоголосо начинал Гуй Ли. – Мне сказали, ты хочешь в чем-то признаться. Надеюсь в том, что ты шептун?

Сегодня этот ублюдок наряжен в лучший костюм, свеж как жених и выбрит как последняя сволочь. Готовился к отчету для Совета и явно старался.

– Нет, – она подняла усталый взгляд, и оскалилась здоровой частью рта. – Хотела узнать: если подозреваемый – родственник арктика, его отстранят от ведения дел?

Глупый вопрос. Бессмысленная попытка привлечь внимание. Зачем? Ниршан слышал, как последний час в камере Максима, устав бесноваться, осела у двери. Лежа, она била по ней ногами и кулаками. Долбала и долбала, пока не иссякли силы. Пока Гуй Ли не насладился сполна.

– Стоит ли тратить время? Признайся уже, что ты дочь Турина. Все доказано экспертизой. Тебе нужно перестать тратить время. И все закончится, – Гуй Ли очень хотелось пойти на Совет с ее признанием.

Она диковато закинула голову, посмотрела в потолок, упорно рассматривая лампы, раскачиваясь.

– Так сложно ответить?

– Максима, давай я тебе расскажу, что будет дальше, – сегодня Гуй Ли был добр. – Ты думаешь, физическое давление прекратится? Дальше стол и выкачивание Ци, пока у тебя сил не останется даже на то, чтобы сходить на толчок по нужде. Тебя принесут в камеру, и там ты начнешь сходить с ума. Зачем тебе это?

От его слов она истерично рассмеялась, сильно закашлялась, так что согнулась пополам, чтобы не лопнуть со смеху.

– Давай, – согласилась, демонстрируя полное отсутствие страха.

Гуй Ли принял такое поведение за отрицание, за определенное помутнение рассудка. Разве кто хочет выкачивания Ци? Кто на такое соглашается?

– Видишь, я прав. Ты устала, – усмехнулся жестко, разглядывая с равнодушием, за которым таилась ярость. А еще надежда, что наконец-то она начала ломаться. – Знаешь, как в Средние века поступали с такими, как ты?

– Сжигали на кострах?

– Нет.

– Четвертовали?

– Нет.

– Вешали?

Он нетерпимо развел руками,

– Все мимо, будь сообразительней.