Мосты (ЛП)

Когда Скалли отогрелась достаточно для того, чтобы позволить ему снять с себя пальто, он отправился на кухню приготовить ей горячий чай. Вернувшись в гостиную с чашками в руках, он обнаружил ее у камина, осторожно выпрямляющей рисунок коттеджа у моря в золоченой рамке. Она протерла драгоценный предмет рукавом свитера и аккуратно поставила картину туда, где она всегда стояла. Малдер поставил чашки на журнальный столик, подошел и обнял Скалли со спины.

– Извини, – прошептала она. – Извини.

– Ш-ш… – Он поцеловал ее в волосы. – Все еще хочешь найти место у моря? – спросил он, почти касаясь губами ее уха.

– Может, когда-нибудь, – ответила она. – Но прямо сейчас я просто хочу быть здесь. Это наш дом.

***

Они снова стали работать в безумном темпе. Три дня они провели в Миннесоте (в гребаной замороженной Миннесоте, господи боже), преследуя оборотня, который оказался просто чокнутым парнем в меховом костюме, хотя и с убийственными тенденциями, так что время было потрачено не напрасно.

Дома они едва успевали поесть, переодеться и немного поспать, однако им оказалось удивительно легко вернуться к этой комфортной норме. Они знали свои домашние обязанности и ожидания друг от друга.

На десятый день возвращения Скалли сидела на старом, видавшем виды диване, облокачиваясь на одну из его боковин с убранными в хвостик волосами, лежавшим на коленях ноутбуком и укутывающем ноги одеялом. Она была целиком поглощена читаемой статьей. На спинке дивана лежал маленький блокнот, в котором она иногда делала записи. В последнее время она все больше и больше интересовалась генной эволюцией. Ей хотелось бы применить… неортодоксальные свидетельства, которые она собрала в течение лет работы над «секретными материалами» к ее теперешней области исследований. Она уже какое-то время подумывала о том, чтобы заняться исследованиями. Возможно, когда ее тело больше не будет соответствовать стандартам полевой работы, она вернется к докторской степени, внеся свой вклад в научную литературу в последние годы жизни.

Она так погрузилась в чтение, что не заметила, как Малдер вернулся в комнату и присел на корточки рядом с ней. Она подняла на него взгляд, немного испугавшись от неожиданности, и улыбнулась.

– Эй, – тихо сказала она, вынимая один наушник из уха.

Глаза Малдера блеснули, но он ничего не ответил. Нежно убрав прядь волос с ее виска, он положил руку ей на ногу. Глубина и интенсивность его взгляда заставили ее забыть о докторе Дарио Валензано и коротком жизненном цикле африканских Нотобранхах Фурцера (2).

Она обвила запястье Малдера пальцами и нахмурилась, задавая вопрос не только словами, но и взглядом.

– Что?

Малдер покачал головой, по-прежнему смотря на нее с искренностью и благоговением, от которых ее сердце забилось быстрее. Затем он медленно моргнул, пожал плечами и тихо сказал:

– Ты здесь.

На их диване. Живя их жизнью. Так, как они жили в течение долгого времени. И так, как в течение долгого времени не жили.

Скалли глубоко вздохнула и расслабилась, ощущая его устойчивое прикосновение. Она удерживала его взгляд, приподняв подбородок и слегка прикрыв глаза.

– Я здесь, – ответила она низким, устойчивым голосом.

Полностью закрыв глаза, она наклонилась вперед, пока их лбы не соприкоснулись. Она убрала ноутбук с ног и, положив ладонь на затылок Малдера, поцеловала его в лоб и висок. Все это время он держал глаза закрытыми, просто дыша в этом тесном пространстве между ними.

– Я здесь, – прошептала она, касаясь губами его уха. – Я здесь.

Долгое время они просто существовали в присутствии друг друга. Затем Малдер поцеловал ее в губы и поднялся со словами:

– Возвращайтесь к работе, доктор Скалли.

Она смотрела ему вслед, все еще ощущая важность только что случившегося обмена. Затем она вновь положила ноутбук на колени и попыталась вспомнить, о чем читала, слыша, как Малдер возится на кухне, готовя чай.

***

По утрам воскресенья он скучал, пожалуй, больше всего. По крайней мере, по воскресеньям, когда они не занимались расследованием или переезжали из одного города в другой. По воскресным утрам в их доме, когда они просыпались от солнечного света вместо будильника и наслаждались простыми удовольствиями, исследуя, прикасаясь, делясь.

Этим конкретным воскресным утром Малдер разбудил Скалли, губами выписывая круги на ее грудях. Она улыбнулась, еще не открыв глаза, и поцеловала его до того, как произнесла хотя бы слово.

Когда они оба были полностью удовлетворены, Малдер положил голову Скалли на колени, и она принялась зачитывать ему краткое содержание последних новостей со своего ридера.

Его больше интересовала мягкая кожа на ее боку, чем положение дел в мире, но после второго ее вопроса он понял, что она поменяла тему.

– Хм-м?

– Вырезки из газет на столе, – сказала она. – К чему они?

О. Он занимался исследованием «секретного материала». Вытащив накануне вечером из ящика для хранения в своем кабинете старые вырезки, он оставил их на столе.

– О, это? – уточнил он. – Да ерунда. Просто старый «секретный материал», на который мне захотелось взглянуть.

Скалли ткнула его в плечо.