Мосты не горят

Конечно же, Лера переставила многострадальный, свежезалитый питательным раствором циперус на скамейку, и я врезалась в него коленкой. Горшок зашатался, плеснул водой на пол, но я успела его подхватить. Прислушалась к звукам внизу, даже легла на пол, «сканируя» сознанием квартиру Леры. Никого.

Лера – свадебный фотограф. Сема – строитель. Максимке три года, он пока не ходит в садик, сегодня, наверное, как всегда у бабушки. Не хочу сейчас являться на глаза Лере – я устала. А впереди столько дел! Я провела в доме Киприянова несколько часов после тех событий. А потом ушла. Мне не было там больше места, уходя, я уносила с собой лишь чувство жалости. Удовлетворение принесло лишь выздоровление Сергея Олеговича. Отец Веры все это время сохранял полную невозмутимость, словно ему каждый день приходится оперировать девушек со свечением на спине и путешествовать сквозь миры. Но новость о том, что ему стоит воздержаться от близкого общения с дочерью, совершенно деморализовала его.

Я прошлась по своей квартире. Везде чисто. Лера навела порядок после разгрома, устроенного парнями Киприянова. Они здесь побывали не один раз, а разгромили все, скорее всего, после начала нашего с Крысаком противостояния. Об этом напоминает теперь только разбитый ноутбук на столе – Лера собрала все выпавшие из клавиатуры кнопки и аккуратно сложила кучкой, рядом записка: «Ну где ты? Я волнуюсь. Как объявишься – быстро ко мне». Нет, Лера, извини, не сейчас. Увидев тебя и Максимку, я размякну, захочу отдохнуть, а у меня еще столько всего впереди. Свой смартфон я нашла в тайнике на кухне – громилы не смогли его отыскать. Я подключила его к сети и стала с нетерпением ждать, когда значок батареи изменит свой цвет с красного на зеленый. Несколько сообщений от Игоря, ну, как всегда – просит денег. Пропущенные звонки от тети Лиды – ей нужно позвонить, она не умеет писать эсэмэски. Позвоню из поезда.

Я перешла в квартиру подруги, у нее тоже есть символический мостик – это коврик в комнате Максика, с рисунком в виде дорожек, рельсов и светофоров, мы с Лерой вместе его выбирали, с учетом моих пожеланий. Максим водит по нему машинки.

Тикали старомодные часы на серванте. Телевизор все тот же, старый, в холодильнике не густо. С моего последнего визита материальное положение семьи не слишком улучшилось. Зато на полках больше нет скопления бутылочек и блистеров с лекарствами, и все долги, насколько я знаю, выплачены. Лера никогда не примет от меня денежной помощи, но я хотя бы могу дарить подарки Максику. Я оставила Лере записку: «У меня все хорошо. Дело оказалось сложным, мне придется уехать. Оплачивай квартиру, деньги я переведу. Будь осторожна. Если вдруг заметишь что-то подозрительное, звони. Номер тот же. Настя».

По дороге на вокзал я попала в пробку. К счастью, до отправления поезда было еще несколько часов. Красногорск – небольшой городок, с узкими улицами и вечно неработающими светофорами. Я смотрела в окно и гадала, буду ли скучать. Буду. По Лере и Дому Киприянова.

Со своей соседкой снизу я познакомилась почти сразу же после переезда. В тот день я накупила в супермаркете кучу разных мелочей и ковыляла по лестнице вокруг шахты неработающего лифта, проклиная высокие ступеньки и аварийные службы. Если бы не женский голос, раздающийся с верхней лестничной площадки, я соорудила бы мост прямо с третьего этажа.

— Сёма, ну и ты меня пойми, — говорила женщина. — Ты же знаешь, я не могу сейчас отказаться от фотосессии, они мне потом ни одного заказа не дадут… Я знаю… Да понимаю я… Мама в больнице… Нет, не может… Ладно, ладно.

Я доплелась до четвертого этажа, изнемогая под тяжестью сумок. Поздоровалась. Девушку Леру из нижней квартиры я уже знала – отдавала ей почту, почему-то упорно попадающую в мой почтовый ящик. Я вымученно улыбнулась в ответ на приветствие соседки, та пошла следом за мной на свой этаж. В руке у нее была сумка-футляр, в таких носят фотооборудование. Грустно кивнув мне и ответив на несколько светских фраз о погоде и неработающем лифте, Лера подошла к своей двери, но почему-то не стала открывать ее. Я миновала соседку и украдкой смотрела, как она стоит, закрыв глаза ладонью, у двери, с приготовленными в руке ключами, а рука ее дрожит. Бросив покупки в коридоре у вешалки и заперев дверь, я спустилась вниз. Лера все еще была там, она боролась с рыданиями, отворачивая от меня лицо.

— Простите, — сказала я. — Что-то случилось?

Соседка помотала головой.

— Может, я могу помочь?

Лера повернулась ко мне. Нет, она не плакала – глаза у нее были сухими, но в них была такая безнадежность, что я не выдержала и заглянула к ней в мысли. Обрушившаяся на меня оттуда лавина отчаяния смешалась с моими эмоциями в столь горький коктейль, что я несколько секунд пыталась безуспешно отделить свою тревогу от чужой.

— Да ничего… Знаете, — медленно произнесла соседка, — дела житейские. На работу зовут, а ребенок… приболел… Не с кем оставить.

— Так это не проблема, — оптимистично сказала я. — Давайте я посижу с…

— … Максимом. Нет, — девушка покачала головой. — Мне не удобно. К тому же…