Motel 6 (СИ)

— Так, вредина, время баиньки, — сказала я, опустив свои глаза на Эйми. Та покачала головой в знак протеста.

— Нет! — заныла Эйми. По ее голосу я уже поняла, что она собирается стоять на своем и даже пустить слезу, а может, и начать серьезно плакать.

— А что, если папочка уложит тебя? — предложила я.

— Нет, я не пойду спать! — сказала Эйми уже со стоящими в глазах слезами. Я строго посмотрела на нее и покачала головой.

— Не сегодня, Эйми. Я пойду и полежу с тобой немного, но нам нужно сделать это, — распорядилась я, пытаясь донести до нее всю важность этого процесса. Это было сложно, потому что Эйми чересчур упряма, но в большинстве случаев мне удавалось.

Но, конечно же, в этот раз она начала плакать. Она пнула диванную подушку, на которой сидела, начиная плакать сильнее и никак не желая ложиться спать. Единственный плюс этого заключался в том, что она, как правило, после того, как поплачет, засыпала гораздо быстрее.

— Если ты не пойдешь спать сейчас, мы не пойдем в бассейн завтра, — я пошла на шантаж.

Почти что моментально слезы Эйми прекратились. Как бы плохо это ни было, обычно мне удавалось заставить Эйми что-то делать, только пригрозив ей. В этом случае это было лишение ее возможности поплавать. Эйми проковыляла по холлу, и я услышала скрип кровати, означавший, что сегодня она будет послушной. Я с облегчением вздохнула, и к этому моменту почти все уже покинули комнату.

В итоге остались только мы с мамой, если не считать Сэма и нашего водителя, Берри, который любил угощать нас фруктовыми батончиками, всегда в запасе хранящимися в его карманах. Все выбрасывали их в ближайшее мусорное ведро, кроме Гарри, который не хотел обидеть чувства старика.

— Так здорово наблюдать за тобой вместе с Эйми, — моя мама улыбнулась. Это была одна из тех широких и искренних улыбок, когда у ее глаз можно было увидеть морщинки. — Не могу поверить, что пропустила эти три года ее жизни.

— Не думай об этом, — с сожалением в сердце я улыбнулась, — потому что, поверь мне, они не были такими замечательными. — Она вообще-то не подозревала и половины всего. И я почему-то знала, что должна рассказать ей все о Джейке. Этот момент казался идеальным. Мы были одни, и спокойная атмосфера сама располагала к беседе.

— О, этот взгляд, — подметила мама. — Ты собираешься мне что-то рассказать, не правда ли? — Я подняла на нее глаза и немного улыбнулась.

— Да, — сказала я, облизнув губы. С чего бы начать? — Когда ты узнала, что я была беременна Эйми… — Я тяжело вздохнула: мне не хотелось плакать перед мамой. Но мне также не хотелось переживать эти темные времена снова. — Это было не самое лучшее время в моей жизни.

— Что ты имеешь в виду, Эйв? Это потому что мы не были рядом?

— Ну… нет, — призналась я. — Мам, Джейк бил меня. С первого года в старшей школе, — наконец выговорила я. Ужас исказил лицо моей мамы, и потом вдруг она начала плакать. Кажется, я знаю, в кого я такая эмоциональная.

— Я сразу перейду к главному, потому что не хочу, чтобы ты знала подробности, которые тебе и не нужно знать. Но он силой заставил меня, я забеременела, потом все стало еще хуже: он причинял боль мне и Эйми, и мы сбежали. А теперь он преследует нас, — я сказала это настолько быстро, насколько только возможно, все на одном дыхании. Моя мама просто сидела там, и ее тело содрогалось, пока она плакала.

Я перебралась к ней, на другой конец дивана, внушая себе, что нужно быть сильной. Я обернула вокруг нее руки и прижала ее к себе, будто это я была ее мамой, а не наоборот. Я участвовала, как слезы мочат мою футболку, но все равно осталась на месте.

— Иногда мне было любопытно, — начала говорить мама. — Но твой папа считал, что это простая паранойя. Я бы никогда не подумала, что… — она снова начала плакать.

— Эй, послушай. Все закончилось, и я никогда больше не вернусь к нему, — пообещала я. — Правда. Не стоит чувствовать себя виноватой или как-то еще. Это все достанется мне. И теперь все в порядке, и у меня есть Найл… Все хорошо. И у меня есть совершенно особенная прекрасная дочь, которую я люблю всем своим сердцем.

— Я изобью этого молодого человека бейсбольной битой, — решила моя мама. Я не смогла сдержаться и захихикала.

— Хорошо, мам, ты можешь сделать это. Все, что угодно, если это делает тебя счастливой, — уверила я.

— А потом он попадет в тюрьму и будет гнить за решеткой, — она шмыгнула носом. — А потом я изобью его бейсбольной битой еще раз, — решила мама, все еще не прекращая плакать. Она держалась за меня, а потом вдруг отстранилась. — Я больше никогда не уйду из твоей жизни. Даже если ты не захочешь видеть меня или своего папу, мы останемся.

Я кивнула, улыбнувшись.

— Я бы хотела этого, мам. Я бы очень хотела этого.

Я могла с уверенностью сказать, что, после того как я пожелала ей спокойной ночи, она еще долго плакала в кровати. Я чувствовала себя просто ужасно, но мне нужно было это рассказать. С другой стороны, так хорошо было сбросить этот груз с плеч и сознаться ей в том, через что мне пришлось пройти за эти годы.