Мотив

Ходики в простенке неумолимо отщелкивали минуты. Страшно было подумать о том беспощадном морозе, который поджидал меня. Но и тянуть нельзя было — время позднее. Чтобы избежать уговоров остаться, я, улучив момент, когда все увлеклись общим разговором, выскользнул на улицу. Мороз трещал такой, что птицы, наверно, замерзали на лету.

8. ЗНАК ВОПРОСА

Утром следующего дня я отправился на железнодорожную станцию навестить Ваську. Мороз круто сдал, расхозяйничалась сноровистая оттепель. С крыш поползли пласты подтаявшего снега.

На переезде у шлагбаума бородатый стрелочник набирал в ведро каменного угля из кучи, насыпанной возле будки.

Ваську я застал в «собачьем настроении», как он сам о себе выразился. Оказалось, он не поехал с нами в Наттоваракку не потому, что проспал, а потому, что его не отпустил отец.

На бюро райкома, рассматривавшего положение дел на железнодорожном узле, начальником которого был Васькин отец, ему, хоть и в виде шутки, напомнили о поэме сына. Отец пришел после бюро домой выпивши, сильно бранился и предупредил Ваську, чтобы он, если понадобится, не кочевряжился, а покаялся и повинился. Странно было слышать про это.

К обеду явился сам отец — крупный, солидный мужчина и, шаркнув по мне подозрительным взглядом, грубо осведомился, кто я такой. А ведь он хорошо знал меня, я не однажды заходил навестить Ваську. Значит, мне почему-то указывалось на дверь. Васька молчал. Я вышел.

Домой я возвращался с таким мерзким ощущением, будто за каждым углом на меня был наточен острый нож.

Оттепель разгулялась не на шутку, тянуло влажным южным ветром. Татьяна работала во вторую смену. Нина и Альбина, наскоро перекусив, умчались в универмаг. Стало известно, что к Новому году лесозавод выделит девушкам по отдельной квартире, как молодым специалистам. Девушки покупали первое, самое необходимое для новоселья обзаведение: кастрюли, тарелки, чашки и ложки, а Альбина уже присматривалась к мебели и даже купила роскошную двухспальную кровать с доставкой на дом по первому требованию. Деньги на кровать перевела из Мурманска мать Альбины, приписав на переводе, что обязательно будет на новоселье.

Меня радовало все это — что дают квартиры. Может, приедет из Ладвы мама, и мы заживем по-человечески, с нормальными завтраками, обедами и ужинами, с воскресной стряпней — по-семейному.

Татьяна, правда, заявила, надменно притенив свои очи ресницами, что лично ей квартира в этом городе как-то и ни к чему, что к Новому году она быстренько и без шума смотается в Архангельск по семейным обстоятельствам, но что это были за обстоятельства, объяснить не потрудилась. Она усердно бегала по промтоварным магазинам, принося домой отрезы тканей и тюля — подарки, должно быть, архангельским родственникам.

Я дочитывал «Домби и сын». Неожиданно в окно постучали — робко, едва слышно. Наверно, Васька, решил я, удивляясь его робости. И вдруг будто ветром меня сорвало — это не Васька, это кто-то другой.

Я выскочил на крыльцо. На нижней площадке, среди обледенелых санок — на них жильцы дома возили ушаты и бидоны с водой — стояла Дина, сунув руки в карманы броской спортивной куртки.

— Ты-ы? — потрясенно молвил я.

Дина строго и, как мне показалось, оценивающе смотрела на меня снизу вверх — какое-то мгновение мне было не по себе, — потом улыбнулась. Я перевел дух.

— Ну что же ты стоишь? — спросила она. — Иди оденься. Я подожду тебя здесь, среди санок.

— А может, ты зайдешь? — я совсем обалдел и не соображал, что говорю. — Дома никого нет. Я один.

— Заманчиво, — опять улыбнулась она. — Мне хочется посмотреть, как ты живешь. Но не сегодня. Хорошо?

Я бросился в комнату. Пальто, шарф, шапка… Чем объяснить его — внезапно свалившееся счастье?..

Октябрьской улицей мы направились к Большому мосту. Редкие прохожие с отвращением месили чавкающую слякоть. С Белого моря тянуло влажным ветром.

Я никак не мог заговорить с Диной. Она оказалась почему-то совсем не такой, какой я представлял ее себе все эти дни. Должно быть, и я показался другим — потому так строго и смотрела она. Даже и теперь ощущалась какая-то натянутость.

— А я ждал тебя завтра, — наконец выдавил я, приноровившись к легким шагам Дины. — Хотел встречать все поезда с юга.

— А я сказалась больной и вернулась на день раньше. Не осталась на торжества. Кого ты видишь перед собой?.. Ты видишь новоиспеченного мастера спорта. Я вошла в сборную Карелии. Заняла второе место, а могла бы занять первое.

— Почему же не заняла?

Дина замедлила шаги и исподлобья взглянула на меня.

— Потому что я шла-шла, вдруг остановилась и написала палкой на снегу: «Коля плюс Дина будет…» А тут меня и обошли. Тренер чуть не свихнулся…

— А что будет? Что будет-то?

— Как что? — удивилась Дина. — Будет знак вопроса.

— Ну почему же знак вопроса?

Она приблизила ко мне свое веселое хитрое лицо.

— А ты бы что хотел? — с придыханием спросила она. — Этого ему мало… Тебе мало, что я чуть не ревела от тоски по тебе? Мне так хотелось побыть с тобой наедине. Уж не знаю почему… Показать тебе мое «местечко»? Хочешь?

— Какое «местечко»? — удивился я.