Мотивация

Он нёс её бережно, и с гордостью, боясь уронить. Она всецело принадлежала ему, была согрета и обласкана его руками и дыханием. Прижимая к своей груди, он не хотел с ней расставаться, понимая, что продолжения не будет, и всё уже закончилось. Трудно было поверить, что совсем недавно он не знал о её существовании, а когда увидел, долго ещё не понимал её холодной красоты. Казалось, что если сейчас он, не дай бог, случайно выпустит болванку из рук, прямой угол, наконец достигнутый по всей плоскости, может снова нарушиться. Хотя, с этим куском стали, вряд ли могло что-то случиться, если даже его сбросить с крыши цеха.

– Ну вот, получилось, молодец! – Бельский дотошно, и так, и этак, прикладывал угольник к болванке, – долго, ты это делал…. Не выбрасывай, покажешь комиссии.

– Я хотел про собрание спросить. Что теперь будет?

– Ничего не будет. Они пока только намекают, чтобы заткнулся. Флажками начали обставлять.

– Какими флажками? – не понял Егор.

– Ну, это так говориться. Знаешь, как на волков охотятся?

– Не знаю, откуда…

– Волки умные, их трудно поймать. Но, человека волки боятся. Охотники натягивают верёвку с флажками, волк знает, что это сделали люди, боится приближаться и бежит вдоль флажков. А сзади собаки гонятся. Так, волков загоняют туда, где сидят охотники с ружьями. Ну, понял?

– Так ты, получается, волк, что ли?

– Это они так думают. Но я то, могу и за флажки.

– Будешь воевать?

– Не знаю пока. Время неподходящее, жена беременная. Второго ребёнка ждём. Если меня уволят, я в деньгах потеряю. Когда ещё, новую работу найду.

– Так, что будешь делать?

– Вот это, всегда самые сложные вопросы – бить? Или, не бить? Буду думать. А ты, к экзамену готовься, не обращай внимания. Это не твоя забота. Запомни, в жизни никогда не будет всё гладко. Не отвлекайся, не давай себя сбивать.

И Егор готовился, даже сходил в заводскую библиотеку, почитал про марки стали, которые уже и так знал наизусть.

Экзамен больше напоминал формальность. Присутствовали мастер, какой-то незнакомый инженер и женщина из профкома. Бельский тоже сидел тут, на всякий случай. Инженер спросил про штампы и марки стали, женщина из профкома сказала о важности соблюдения техники безопасности и участии в жизни коллектива. Все покрутили в руках болванку, которую Егор предусмотрительно принёс с собой. И в заключение, мастер поздравил с присвоением второго разряда слесаря-инструментальщика, а заодно предупредил, что теперь Егор уже не будет получать ученическую зарплату, и должен зарабатывать сам, что оплата слесаря инструментальщика, сдельная. Сколько сделал, столько и получил. И что если сидеть в курилке, то вообще ничего не заработаешь. На этом процедура закончилась.

Егор был невероятно горд тем, что ему присвоили сразу второй разряд. Однако Бельский остудил его энтузиазм, объяснив, что первого разряда для инструментальщиков не бывает, и второй, это и есть минимально возможный результат. Но в то же время, он сказал, что родители вполне могут гордиться сыном. Потому, что он в 15 лет уже получил настоящую рабочую профессию, что у него теперь настоящая Трудовая книжка, с которой везде возьмут на работу, потому, что такие специалисты везде нужны!

– А ты, тоже второй разряд получал?

– Нет, мне сразу третий дали.

– А почему тебе третий?

– Я к тому времени, ещё учеником, сам уже плановые заказы стал делать. Кроме того, я на экзамен принёс прямоугольный параллелепипед, чего до меня никто не делал. Не верили, что руками сделал. В общем, дали сразу третий. Я тянул и на четвёртый, но сказали, что мало опыта. Я ведь всего пять месяцев работал.

– А когда я смогу сдать на третий?

– Если будешь стараться, то через год можно попробовать подать. А так, обычно подают через два года.

– Получается, что тебе надо было 5 месяцев, а мне для того же, 3 года нужно?

– Когда я пришёл на завод, мне было 20 лет, армию отслужил, а тебе только пятнадцать. А это очень большая разница. Инструментальщик ведь, прежде всего головой работает, а потом уже руками. Ты вон, почти четыре месяца здесь болтался, как будто у тебя головы вообще нет. В пятнадцать лет человек ещё не зрелый. Никто ещё не знает, что он сможет, когда старше станет. Ты сам про себя, ещё ничего не знаешь. Я вот жалею, что в институт не пошёл. Тут стало получаться, вот я и застрял.

– А зачем тебе институт? Ты же и так, больше всех зарабатываешь.

– Деньги это не всё, человек себя уважать должен. Может, с высшим образованием, я бы дальше пошёл. В цех, никогда не поздно вернуться. Вон, Герасим, Институт Культуры закончил, режиссёром был, а работает здесь. Видишь, какой шарфик носит? Культура, блин! Что-то видно не пошло. Но попробовал же, убедился, и спокойно себе живёт. А я мучаюсь, особенно, когда ноги об тебя вытирают. А ответить не можешь, потому что тёмный, как валенок.

– Мой папа говорит, что если у человека есть талант, то его сразу видно. У нас в школе Альтшулер был, так он уже в третьем классе, на скрипке на всех утренниках играл.