Мотивированный мозг. Высшая нервная деятельность и естественно-научные основы общей психологии

В настоящее время можно считать наиболее обоснованным и общепринятым определение неврозов как психогенных заболеваний, в развитии которых существенную роль играет столкновение особо значимых, эмоционально насыщенных отношений личности с непереносимой для нее жизненной ситуацией. Нарушенные отношения личности формируются на базе индивидуальных свойств нервной системы под влиянием неблагоприятной социально-бытовой среды, прежде всего дефектов воспитания в семье (Зачепицкий, 1983). Это определение, восходящее к взглядам В. Н. Мясищева, разделяют Б. Д. Карвасарский, М. М. Кабанов, В. В. Ковалев, А. Е. Личко, Н. И. Фелинская и многие другие.

В приведенном определении хотелось бы уточнить то реальное содержание, которым можно наполнить расплывчатый термин «отношение». Согласно В. Н. Мясищеву, «психическое отношение выражает активную избирательную позицию личности, определяющую индивидуальный характер деятельности и отдельных поступков» (Мясищев, 1960). Как мы показали выше, в основе системы отношений, характеризующих ту или иную личность, лежит присущая данному человеку структура его витальных, социальных и идеальных потребностей, их динамическая иерархия с выделением ситуативных доминант, равно как и мотивов, устойчиво доминирующих на протяжении длительных периодов жизни данного субъекта.

Напомним, что конкуренция одновременно актуализированных и зачастую несовместимых друг с другом потребностей реализуется после трансформации этих потребностей в соответствующие эмоции, т. е. с учетом вероятности (возможности) их удовлетворения в данной конкретной ситуации. Оценка вероятности удовлетворения, в свою очередь, может происходить как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровне высшей нервной деятельности. «История развития невроза, – пишет А. М. Вейн, – является историей формирования потребностей и возможностей их удовлетворения…» Невроз – «болезнь неудовлетворимых или неудовлетворяемых потребностей» (Вейн, 1974, с. 105).

Два фактора представляются нам решающими для возникновения невроза: ситуация трудного выбора, субъективно зависящего от человека, и типологические особенности нервной системы, располагающие к невротической реакции. Невроз не возникает, если выбор субъекта предопределен явным доминированием какой-либо потребности. В случае невроза вектор поведения, как правило, размещен между конкурирующими побуждениями или конкурирующими путями удовлетворения одной и той же потребности. Ситуация требует от субъекта выбора, и этот выбор оказывается для него непосилен. В опытах на животных мы экспериментально показали, что сила эмоционального напряжения прямо пропорциональна суммарной величине конкурирующих мотиваций и обратно пропорциональна разности между ними. Напряжение сравнительно невелико при выраженном преобладании одного из сильных мотивов и может достичь высоких значений, если конкурирующие мотивации умеренной силы оказываются примерно равны (Симонов, 1976).

Конечный результат воздействия психотравмирующей ситуации определяется индивидуальными (типологическими) особенностями человека. «Следует полагать, – пишет Г. К. Ушаков, – что ни неврозы, ни психозы не могут возникнуть без предшествующей конституциональной или приобретенной недостаточности соответствующих функциональных систем мозга» (Ушаков, 1978, с. 323). На значение расстройства функций лимбической системы при неврозах указывает в своих работах А. М. Вейн (1974).

При неврастении ослабление волевых побуждений сочетается с обостренной чувствительностью, раздражительностью. Любое неожиданное событие – стук в дверь, телефонный звонок, телеграмма – способно вызвать состояние тревоги, сердцебиение, потливость, мышечный тремор.

Не указывают ли эти симптомы на известное ослабление мотивационных структур (прежде всего гипоталамуса) наряду с усиленным функционированием гиппокампа, поддерживающего реакции на сигналы объективно маловероятных событий?

Для истерии, напротив, характерна сверхценная идея, занимающая господствующее положение в жизни субъекта. Истерик навязывает среде свою версию истолкования внешних событий. Здесь снова можно заподозрить патологически усиленное функционирование гиппокампа, но теперь уже сочетающееся с мощной мотивационной доминантой, реализуемой системой гипоталамус – неокортекс правого полушария (у правшей).

Характернейшая черта психастении – нерешительность, неспособность быстро принять решение и руководствоваться им (патологическое нарушение функций миндалины?). Этой нерешительности сопутствуют мнительность, навязчивое мудрствование, навязчивые страхи, ипохондрия. Последняя группа симптомов заставляет думать о дефекте функций лобных отделов левого полушария.