Мотылек

— Хорошо, — волнительно произнесла я. Словно первые шаги младенца. Он убрал от меня руки и стало страшно. А что, если не смогу? Нет. Не нужно. Если не смогу, он меня подхватит и в следующий раз обязательно получится. Расставив руки в стороны, чтобы было легче держать равновесие, я неуклюже шаркнула ногой по полу. Первый шаг. Я затаила дыхание. Второй шажочек… третий и я уже у кровати. Счастье, которое я испытала, сделав три самостоятельных шага, сложно передать словами. Я обернулась. Франциск сиял, словно это он, а не я, преодолевал болезнь и освоил первую большую вершину.

— Я в тебя верил, малышка. А теперь садись, будет завтрак в постель и разговор.

— Разговор? — удивилась я, карабкаясь на кровать и принимая удобное положение сидя.

— Да. Уверен, у тебя накопилось много вопросов.

Мужчина взял поднос с завтраком и поставил его между нами. Боже мой. Ароматный крепкий американо со сливками и с корицей, булочки с маком, политые шоколадом. Мои любимые…

— Как ты узнаешь обо всем… обо всем, что я люблю, что происходит внутри?

— Ты очень много болтаешь во сне, — улыбнулся Франциск, отхлебнув кофе. — Уже вторую ночь требуешь от меня ароматных булочек с маком.

Вторую? Так значит, в больнице, все время, когда я думала, что он мне снится, это был действительно Франциск? Значит, мое тело реагирует на его присутствие? Ведь именно он спас меня. Не только мое тело, но и душу.

— Знаешь, как я выбралась из этого хаоса? — он поднес к моим губам булочку, намекая, что разговоры необходимо разбавлять завтраком. Я откусила большой-большой кусок, едва поместившийся во рту, и с наслаждением пережевывала, щурясь от удовольствия. Шоколад усиками взбороздился над моей верхней губой. Франциск с удовольствием наблюдал за мной.

— Маленькая жадина, — улыбнулся мужчина и нежно провел языком по моей верхней губе, слизывая шоколад. — Так он намного вкусней.

Томный голос мужчины отозвался внизу живота тугим желанием. Моя промежность пульсировала и жаждала десерта.

— И как же ты выбралась из хаоса, — подавая мне чашечку кофе на серебристом блюдце, поинтересовался он.

— Ты вел меня, — великолепный кофе! — Я шла за тобой…

— Я звал тебя, — он помрачнел, стряхивая с себя воспоминания. — Расскажи мне о мотыльке.

Я замолчала и поставила чашечку на блюдце. Эта история оставила глубокий след в моей душе, хотя, казалось бы, всего лишь детский нелепый случай. Франциск действительно хотел знать. Он с интересом наблюдал за мной и тоже отложил завтрак.

— Мне было восемь лет, когда в наш дом ночью залетел мотылек. Мы жили в небольшом двухэтажном доме, в пригороде. Я проснулась от шума и увидела, что кошка гоняет этого мотылька, и он едва успевает уворачиваться от ее когтистых лапок. Еле оттащив животное от мотылька, я взяла его в ладошки и посадила на большой цветок гибискуса, цветший в моей комнате. Он целые сутки просидел на нем и когда цветок начал увядать, зашевелил крылышками. Не знаю почему, но я очень боялась, что мотылек погиб. Увидев шевеление, я отворила окно и выпустила его. Вечерняя прохлада манила и мотылек улетел. С того дня, каждый вечер он прилетал ко мне. Я выходила на крыльцо, а он садился мне на плечо. Мы совершали с ним вечерние прогулки. Он водил меня в лес, неподалеку от нашего дома, показывал самые красивые и диковинные цветы. Так было несколько недель…

Франциск, видя волнение, взял меня за руку. Я поджала губы и продолжила рассказ.

— На мой день рождения родители устроили вечеринку в саду. Разожгли большой костер, было много огней. И вот, как и всегда, прилетел мотылек. Мы игрались с ним, веселились. Но, заметив огонь, он стремительно полетел к нему. Я кричала, чтобы он этого не делал, пыталась поймать, спасти, затушить костер. Но не получалось. Костер был очень большим, выше меня… и…

— Мотылек сгорел? — помог Франциск.

— Да, — на моих глазах навернулись слезы. — Я ждала его… после этого… каждый вечер. Словно он мог воскреснуть. Но он не прилетал… — я беспомощно развела руками и смахнула с лица слезы. — И с тех пор, он живет здесь, в моем сердце. В моей душе. Мотылек теперь символ безрассудства. Символ того, как наши желания способны уничтожать. Символ того, что мы не всегда можем спасти тех, кто нам дорог… Господи, ты верно думаешь, что я глупая…

Я расплакалась. Он убрал поднос и положил мою голову себе на грудь, поглаживая по спине и по волосам.

— Тише, малышка, тише… не плач. Знаешь… мне кажется, он не хотел, чтобы ты страдала от его ухода.

— О чем ты…

— Мотыльки живут две, от силы три недели. Возможно, пришло время. Если бы он просто исчез, ты бы тосковала о нем, думала, что он оставил тебя. А это не так. Сгорев, он навеки остался с тобой. Подумай, последние мгновения жизни он посвятил тебе… я бы тоже так хотел, — добавил он после долгого молчания. Я подняла голову и с мольбой заглянула в его глаза.

— Но, почему?

— Потому что я…

Франциск встрепенулся. Во дворе раздался шум подъезжающей машины. Мне стало страшно. Кто мог найти это место, ведь оно совершенно глухое?

— …потому что я совершенно забыл, — мужчина разочаровано закрыл глаза.