Мотылек атакующий

Неделю Маша прожила с мамой в загородном доме, а потом, получив страховую выплату за сгоревший автомобиль, поехала в Москву. Она летела в «Невском экспрессе», повернувшись к окну, не снимая огромных дымчатых очков и надвинув на лицо широкополую шляпу, понимая, что рубцы от ожогов все равно слишком заметны. Летела, не замечая ничего, что проносилось мимо, и размышляла о том, что будет делать дальше.

Надеяться на полицию, как выяснилось, бесполезно, а кто еще мог бы помочь, она не знала. Конечно, думала о наказании преступников, но ведь за ними стоит Кущенко, который приложит все усилия, чтобы никто и никогда не смог бы связать его имя с преступлением. Да и сил особых ему прилагать не надо – подарит кому-нибудь золотые часы, и этот кто-нибудь будет с удовольствием смотреть на свое украшенное безделушкой запястье, а бедный и бесправный человек – в лучшем случае на тюремную решетку. Но Маша уже не боялась ни

тюрьмы, ни смерти. Она и в Москву-то ехала не за красотой, а для того лишь, чтобы сделать свой первый шаг на пути справедливости и мести. Первым шагом и была новая внешность.

Когда Маша шла по перрону вокзала, к ней подскочил мужчина, хотел что-то спросить. Но, глянув на ее лицо, тут же отвернулся и быстро отошел, отправился задавать свои вопросы другим людям. Маша только усмехнулась.

Рита и Тимур жили на новом месте в ожидании радостного события. Пошатнувшееся было положение фирмы постепенно выправилось. Правда, о таких оборотах, какие были при Стихареве, пришлось забыть, но все же заказы поступали. Новиков возвращался домой не поздно, садился ужинать, смотрел по сторонам – и удивлялся тому, что теперь живет в квартире, о которой прежде и мечтать не мог. Сергей экономил на всем, чтобы построить ее. До поры до времени Стихарев отказывал себе во многом – в дорогих автомобилях, в поездках на отдых, в нарядах для жены, – а ведь получал больше, чем Тимур. Сергей даже заказы, которые получал лично (например, спроектировать небольшой загородный коттедж или перестройку жилого дома под гостиницу), приносил в фирму, хотя мог справиться с ними самостоятельно. Заказчику это стоило немногим больше, зато сотрудники были обеспечены надежным заработком, хотя участия в тех проектах почти не принимали, разве что помогали рассчитать нагрузку на конструкции, инсоляцию или коэффициент естественной освещенности.

Тимуру неловко было жить в такой роскоши, тем более что друга, создавшего все это, больше нет, а жена его стала инвалидом. Зато Рита быстро освоилась на новом месте. Она сняла со стен работы Маши и сказала: надо бы отдать их Белянкиной. То, что жена назвала подругу ее девичьей фамилией, не очень понравилось Тимуру, и он ответил, что пока они здесь не хозяева. Рита удивилась, тут же хотела, по привычке, устроить скандал, но опомнилась и заплакала. Тимур стал ее утешать, и тогда Рита сквозь слезы сказала, что ей жалко собственного мужа, потому что ему приходится жить с такой стервой, как она.

– За два года мы выплатим Маше все, как и договаривались, и ты не будешь стервой, – попытался успокоить жену Новиков.

– Кстати, сюда уже звонили, спрашивали Марию, – вспомнила Рита. – Я сказала, что она здесь больше не живет, а где находится теперь, мне неизвестно. Раза два звонил мужчина, а сегодня женщина, которая сказала, что училась вместе с Машей. Я спросила, где конкретно училась, баба бросила трубку. И вообще, голос у нее был противный, как у пьяной.

– Может, номером ошиблись? – предположил Новиков. – Или искали другую Машу?

И вдруг он вспомнил, что и к нему подходил у подъезда какой-то человек с вопросом, не знает ли он Марию Стихареву и как ее можно найти. Тогда Тимур ответил, что Стихарева уехала за границу, где предполагает остаться на длительный срок, вполне возможно, что и навсегда. Про заграницу придумала сама Маша – на случай, если ею будут интересоваться незнакомые люди.

– Завтра я отвезу деньги матери Маши, – сказал он Рите. – Сколько она пробудет в той клинике, еще непонятно. Вдруг нуждается в средствах? Вдруг не хватит на лечение? И потом, все лето пройдет в операциях, Маше наверняка захочется куда-нибудь после них съездить, отдохнуть и развеяться.

– А мы, значит, никуда не поедем в этом году? – удивилась Рита.

– Перебьешься, – коротко ответил ей муж.