Мова

И вот, пока я прохаживался вокруг, ко мне подошел вихлястый человек, напоминающий насекомое. Он возник рядом со мной лишь на несколько мгновений, ничего не спрашивал, просто на долю секунды показал мне «знак мовы», который каждый знает со школы, где нас учили, увидев такой знак, сразу же звонить в милицию. Знак этот подается так: символ «Victory» правой рукой (кулак с распрямленными указательным и средним пальцем), над ним — изображающий «галочку» большой палец левой руки, таким образом, вместе все это выглядит, как буква «Ў». Я испугался, но кивнул. Потому что уж очень у меня были позитивные воспоминания о моем первом опыте с мовой, if you know what I mean. Он показал — снова жестами, раскрыв всю пятерню — 500 юаней. Это был откровенный грабеж, но я тогда об этом не знал и недолго думая, позволил себя обобрать. Он положил в карман моей байки нечто и через мгновение исчез.

Я же, по горлышко заполненный адреналином, вернулся к сцене и там наконец поймал волну танцевального кайфа. Подошел вплотную к колонкам, туда, где басы будто перебирали внутренности в твоем животе, и там дал дуста ногам. Помню, довольно долго я просто дергался на одном месте изо всех сил, ощущая чистое, дистиллированное упоение. Байку, насквозь пропитавшуюся потом, пришлось снять, я остался в красной тишотке. По лбу стекала соленая влага, я весь пропитался соком собственного тела, волосы прилипли к голове, а джинсы — к ногам. Я отполз, чтобы отдышаться, и стоял в сторонке, рассматривая чудесное звездное небо, которое еще можно было видеть тут, на Боровой, глубокой ночью, когда в окнах небоскребов гаснет свет. И тут я услышал, как пацан с подкрашенными ресницами и в клубном slim-fit пиджачке напряженно кричит куда-то в пустоту, прижимая динамик к уху правой ладонью и пытаясь перекричать грохот музыки:

— Повторяю ориентировку! Рост метр семьдесят — метр семьдесят пять, волосы длиннее среднего, одет в широкие джинсы и байку с капюшоном зеленого или темно-синего цвета.

У меня все внутри сжалось, но я продолжал рассматривать звезды, будто мне до происходящего никакого дела не было. Потом быстрое движение справа привлекло мое внимание, я невольно повернул голову и увидел, как два парня в плюшевых масках белых кроликов на головах, тянули куда-то подростка в темной байке. Да, можно сказать, что подросток чем-то был на меня похож.

— Седьмой, седьмой, продолжаем работать! Ты давай их пакуй, а там если что, мы и в жопе эти свертки найдем. Расширяй круг подозреваемых! Что? Мест больше нет? Если места закончились, вторую коробочку подгоняй! У тебя — ситуация Дельта Черемуха Восемь! Ты понимаешь? Мне тебя, бля, учить или что?

Он еще некоторое время послушал наушник и заговорил несколько другим голосом.

— Повторяю всем подразделениям, задействованным в операции «Боровая». У нас — Дельта Черемуха Восемь. Было продано восемь свертков двести шестьдесят четыре, найдено только семь. Восьмой исчез. Объявлен розыск. Ориентировка! Рост метр семьдесят — метр семьдесят пять, волосы длиннее среднего, одет в широкие джинсы и байку с капюшоном зеленого или темно-синего цвета.

Я больше не мог это слушать. Мне очень хотелось не просто уйти — убежать прочь, но я держался. «Байка с капюшоном зеленого или темно-синего цвета» была накручена у меня на поясе, будто патронташ. Интересно, когда до них дойдет, что во время танца людям свойственно снимать теплую одежду? Когда они изменят критерии поиска? Стараясь изобразить самую обычную беззаботную походку посетителя музыкального фестиваля, я пошел прямо в сторону агента. Он во что-то внимательно вслушивался по своему наушнику, но, увидев меня, на секунду — буквально на секунду — насторожился: его глаза прищурились. Еще немного, и он бы меня задержал.

Может быть, они, как звери, физически чувствуют человеческий страх. А страха в моем лице, в спине и под коленями было больше всякой меры. И тут он внезапно безразлично повернулся ко мне спиной. Я понимаю его логику: он понял, что я понял, что он агент Госнаркоконтроля. Мой страх объясним, а поэтому на изумрудного цвета байку, завязанную на поясе, можно не обращать внимания.

Прошел мимо аттракционов, мимо будочки Genes for Fun, где можно прикупить себе 15 минут жизни в образе Эйнштейна или Пресли, мимо активатора счастливых воспоминаний, мимо уменьшительной машины, в общем, мимо всего этого шарлатанского хлама, которым забита площадка любого музыкального фестиваля. Иногда возникает ощущение, что единственное, что производит современная наука — это вот такой коммерчески привлекательный, но совершенно ни для чего серьезного не пригодный хлам: сотовые телефоны, 3D, 5D, 7D-аромавизоры, еще чуть более быстрые машины, на которых все равно можно приехать только из унылого офиса в унылый дом. Причем по пробкам. Да. И рак они, кстати, лечить так и не научились.

В темноте блеснул проем одного из боковых выходов: фонари, два одиноких мента и охранник, который, увидев меня, оживился: