Мозаика

– Да, и вот это вино. – Дмитрий Васильевич снова показал выбранную строчку в меню. Официант в данном случае посмотрел на то, куда показывал посетитель, кивнул и записал что-то в свой блокнот. – Пару бокалов, пожалуйста.

– Это всё? – спросил бесстрастным голосом официант.

– Пока всё. Но оставьте меню, пожалуй. Может, мы на что-то еще созреем.

Официант кивнул и удалился.

– Ты всегда всё делаешь, как тебе вздумается, – прошипела Елена Никитична.

– Ты не против, если я покурю?

– Ты же знаешь, что против!

– Я-то знаю, но на улице дождь – неохота мокнуть…

– Так потерпи! Давно уже пора бросить! Да что тебе говорить – как об стенку горох! Ты ж ничего не слушаешь… Ладно, это всё в пустой след. Раз не хочешь о каких-то там «важных» делах говорить до того, как ни набьешь утробу – расскажи хоть, как дела. Как работа, как твои больные?

– Больные – болеют. Работа? Все то же, все там же. Зовут в частную клинику по совместительству. Аппаратуры дорогущей накупили, измерений уйма, ворохи бумажек по каждому пациенту, а расшифровать полученные результаты никто не может. Смотрят, как бараны на новые ворота, ничего понять не могут. Врачи, твою мать! Но это еще ничего… Вот как придет поколение, которое мединститут только за деньги заканчивало, вот тогда мы все попляшем…

– Ты, надеюсь, согласился?

– Нет, я отказался. Предложение, конечно, заманчивое, но сейчас смысла…

– Голубев, я знала, что ты дурак, но чтобы такой… Слушай, ты в своем уме? В кои-то веке тебе предложили… Или ты опять будешь мне говорить, что тебе этих твоих больничных крох хватает?

– Дело не в том: хватает или не хватает. Сейчас просто смысла нет… Ладно, это теперь неважно. Как у тебя на работе?

– Нет, постой. Что значит, неважно? Оно, с одной стороны, для меня, конечно, не важно. Но с другой стороны… Сколько можно в этой занюханной больнице горбатиться за копейки? Ты мне можешь объяснить?

– Я тебя спросил, как у тебя на работе! – перебил ее Голубев. Он вытащил пачку и зажигалку из внутреннего кармана пиджака. – И я все-таки, с твоего позволения, закурю…

– Я тебе закурю. Ну-ка дай сюда, – Елена Никитична выхватила из рук бывшего супруга курительный набор, – Ты будешь вонять своими этими сигаретами, а я – сиди и дыши. Хочешь – иди на улицу. А вообще и потерпеть, я думаю, в состоянии.

– Н-да… – протянул Голубев.

– Знаю-знаю. Сначала я была заводная, потом – вздорная, а теперь – раздражительная. Все это я уже слышала, можешь не повторяться. Побереги свои остроты для какой-нибудь очередной своей медсестрички. На, спрячь, – она протянула пачку сигарет и зажигалку Голубеву. Дмитрий Васильевич послушно спрятал всё во внутренний карман.

Официант принес заказанные блюда и, пожелав приятного аппетита, удалился.

– Приятного аппетита, Лена, – сказал Голубев. Потом он склонил лицо к тарелке и вдохнул. – Пахнет хорошо!

– На какие, кстати, это мы гуляем? – спросила Елена Никитична, взяв в руки столовые приборы и отрезая кусок мяса.

– Какая разница? Заработал. Как тебе мясо?

– Мясо – как мясо. Не резиновое – и на том спасибо. Ладно, давай выкладывай, что ты там хотел мне сказать.

Голубев отложил столовые приборы и поднял бокал с вином.

– Я предлагаю сначала выпить. И выпить я предлагаю за тебя, – начал он.

– Ты чего, Голубев? С чего это ты вдруг за меня решил выпить? – Елена Никинична прищурилась, словно пытаясь разобраться, где подвох. – Ты что, у меня денег просить надумал? Так у меня нет. Сразу бы сказал – не надо было бы весь этот маскарад устраивать, последние гроши тратить…

– Не нужны мне твои деньги. Когда это я у тебя занимал? Что ты выдумываешь?! Мне без всякого подтекста хотелось бы выпить за тебя. Чтобы всё у тебя было хорошо.

Дмитрий Васильевич чокнулся своим бокалом со стоящим на столе и так и не поднятым бокалом Елены Никитичны, затем приветственно поднял его и выпил.

– Как-то мне все это не нравится… Ну, давай не томи, выкладывай, ты женишься?

– Нет, я не женюсь. Я уезжаю.

– Я так и знала… И не надейся! Не буду я смотреть за твоей квартирой. И убирать за твоим котом я тоже не буду. Найди кого-нибудь другого…

– Ты дослушай. Квартиру я уже продал, так что смотреть больше не за чем. Кота я, правда, еще не пристроил, но соседи вроде хотели его взять. Так что, расслабься. Никаких просьб к тебе у меня нет. Я просто позвал тебя попрощаться. Мне казалось, что будет нехорошо, просто взять и уехать. С Нипишкиными и Петровыми я уже посидел. Тебя туда не звал, зная, как вы друг друга обожаете. Так что решил, вот, с тобой посидеть отдельно…

– И куда это ты собрался? – спросила Елена Никитична, но уже без вызова в голоса.

– Какая разница? По-моему, неважно, куда я уезжаю. Важно, что я уезжаю из этого города. И чтобы не передумать до того, как рассказать об этом кому-либо из своих знакомых, – сжег мосты. Так что теперь бесполезно мне говорить, чтобы я одумался. Все уже решено.

– Ты шутишь? Это в твоем духе…

– Нет, я не шучу. Ладно, не делай вид, что ты расстроена. Я знаю, что тебе все равно. Тебе всегда было все равно. Так что не надо вот это вот… изображать…

Елена Никитична подняла бокал.