Мозаика Парсифаля

– Тот большой парень, что впереди вас. Как вы думаете, он знает, куда направляется малыш?

– Должен знать. Между ними слишком большое расстояние, особенно для такой ночи, как эта.

– Вы сможете вклиниться между ними?

– Смогу. Что потом?

– Приз.

– За что?

– Малыш должен где-то остановиться. Как только он это сделает, я хочу, чтобы большого парня рядом с ним не было. Никогда.

– Пожалуй, это должен быть очень большой приз, мистер Никто. Ведь это «Абрахам».

– Шестизначный, – произнес голос. – Опрометчивый водитель. Крайне опрометчивый и очень точный.

– Заметано, дорогуша.

* * *

Артур Пирс удовлетворенно кивнул, когда после четырех миль пути по дороге «Фронт Ройял» заметил потрепанный автомобиль. Он включил микрофон и произнес на частоте 1720:

– Все в порядке, Юг. Сообщаю дальнейшие указания. Вы остаетесь со мной, все остальные свободны. Поблагодарите их всех за работу и скажите, что я с ними свяжусь в свое время.

– Как быть с Севером? Он в пути.

– Север должен вернуться к проблеме военно-морского флота и заняться решением вопроса личного состава. Выбор способа за ним. Рано или поздно – сегодня, завтра, через день – они выпустят его. Как только появится – устранить. Мы больше не хотим услышать его голос.

* * *

Хейвелок остановил машину и опустил боковое стекло. Из-за дождя надпись на щите, прибитом к дереву, была трудно различима, но он и так был почти уверен, что все правильно. И оказался прав. На щите было написано:

УЩЕЛЬЕ СЕНЕКИ

Тупик.

Ему дважды доводилось отвозить Леона Зелинского домой. Один раз это случилось днем, когда машина старого профессора отказалась заводиться; другой – несколько лет спустя, в такую же ненастную ночь, как эта. Мэттиас опасался, что его приятель может застрять. Зелинского он довез благополучно, но на обратном пути таки застрял, после чего долго в темноте под проливным дождем добирался до дома Антона. С той поры он запомнил дорогу.

Тогда он привозил домой Леона Зелинского; сейчас он приехал за Алексеем Калязиным – Парсифалем.

– Нам сюда, – сказал Хейвелок, сворачивая на каменистую дорогу, которая когда-то была покрыта асфальтом. – Если мы не свалимся в канаву, то, возможно, доберемся до самого дома.

– Ну так постарайся не свалиться, – откликнулась Дженна.

Машину вело и бросало из стороны в сторону на узкой разбитой дороге. Колеса то и дело буксовали. Камни били по днищу и летели назад в ночную тьму. Это тряское путешествие отнюдь не успокаивало нервы и уж совсем не создавало нужного настроения для предстоящих нелегких переговоров.

Майкл повел себя жестоко в отношении Раймонда Александера. Он понимал, что был прав лишь частично. Он начал понимать еще одну, может быть, главную причину того глубокого страха, которая привела журналиста в истерическое состояние. Угроза Зелинского была реальна и ужасала своей реальностью. Если Александер выдаст русского или каким-то иным способом проявит ненужную активность – не последует ежедневного телефонного звонка, и молчание Зелинского станет сигналом к отправке ядерных пактов в Москву и Пекин.

О том, чтобы выудить из Зелинского номер под воздействием психотропных препаратов, не может быть и речи. Это просто слишком рискованно для человека столь преклонного возраста. Один лишний кубический сантиметр – и его сердце не выдержит. И номер телефона тоже уйдет навсегда. Остается единственное оружие – слова. Как подыскать их, те единственные слова, которые могли бы избавить человечество от плана, нацеленного на уничтожение всего живого? Как найти путь к уму, в котором не осталось ничего, кроме собственного искаженного представления о мире?

Справа вверху возник силуэт маленького дома. Размером чуть больше хижины, он имел квадратную форму и был сложен из крупных камней. Крутой каменистый подъезд к дому заканчивался навесом, под которым сейчас ютился невзрачный автомобиль неопределенной модели. В доме светилось единственное окно – в эркере, казавшемся совершенно неуместным для столь скромного жилища.

Хейвелок выключил фары и повернулся к Дженне.

– Вот отсюда все и началось, – проговорил он. – Благодаря человеку, который сейчас сидит там, наверху. Буквально все – от Коста-Брава до острова Пул, от Коль-де-Мулине до Пятого стерильного. Начало – здесь.

– Может, здесь будет конец?

– Надо постараться. Пошли.

Они выбрались из машины и двинулись, не разбирая дороги, к дому. Под ногами бежали потоки воды, смешанной с грязью. Они вошли под навес, к двери, расположенной по центру, вела единственная каменная ступенька. Хейвелок подошел, бросил взгляд на Дженну и постучал.

Через несколько мгновений дверь распахнулась. В проеме стоял маленький, сутулый старик с жалкими остатками волос на черепе и жиденькой пегой бородкой. По мере того, как он узнавал Хейвелока, глаза его округлились, челюсть отвисла, губы задрожали.

– Михаил, – прошептал он.

– Хэлло, Леон. Я привез вам привет от Антона.

* * *