Читаем Мозаика Парсифаля полностью

Мозаика Парсифаля

Деккер встретился взглядом с Хейвелоком, но через несколько секунд не выдержал и отвел глаза. Он отвернулся; его мощная широкоплечая фигура под форменным кителем как-то сразу поникла.

— Вы хитростью заставили меня сказать то, что я никогда ни за что не сказал бы.

— Это моя работа.

— Со мной кончено. Я погиб.

— Может, и нет. Насколько я понимаю, во всем Пентагоне не найти человека, более вас заинтересованного в сохранении всего этого в тайне. Ваша легенда провалилась, и эту боль вам никогда не избыть. Мне-то лучше всех известна способность Мэттиаса убеждать любого...

Нам нужна помощь, а не судебный приговор. Запрятать вас в Ливенуорт — значит породить нежелательные слухи. Мы сейчас ведем гонку с завязанными глазами. Не исключено, что вы как раз тот человек, который способен нам помочь.

Деккер повернул посеревшее лицо к Хейвелоку, сглотнул и выдавил:

— Я сделаю все, что в моих силах. Но чем я могу быть полезен? Майкл поднялся с кресла, обошел вокруг стола и остановился лицом к лицу с офицером.

— Во-первых, все, что вы здесь от меня услышали, не должно быть повторено ни при каких обстоятельствах.

— Боже мой, да конечно же нет.

— Правильно. Иначе вы подпишете себе смертный приговор.

— Я подпишу смертный приговор стране. У меня нет монополии на патриотизм, мистер Кросс, но я — патриот.

Хейвелок сделал несколько шагов по комнате, проходя мимо софы, он вспомнил о Дженне. Она осталась наверху, так как они оба пришли к выводу, что ее присутствие может помешать разговору. Точнее, Дженна сама настояла на этом. Уперевшись взглядом в бронзовую чеканку на стене, он произнес:

— Я хочу выдвинуть одно предположение, капитан. Момент, когда Мэттиас прекратил встречи с вами, наступил неожиданно, не так ли?

— Да. Я неоднократно звонил, естественно, не в госдеп, но он никогда не откликался на мои звонки.

— Говорите, что не в госдеп? — Майкл резко повернулся к офицеру. — Но вы же туда звонили. Именно поэтому я сумел выйти на вас.

— Всего лишь три раза. Дважды для того, чтобы сообщить о воскресных совещаниях в Пентагоне, и один раз проинформировал, что в пятницу ложусь на небольшую операцию и пробуду в госпитале до вторника или среды. Он выразил сочувствие, но сказал, чтобы я никогда больше не пытался связываться с ним в государственном департаменте.

— Следовательно, вы звонили в охотничий домик?

— А также к нему домой в Джорджтаун.

— Но это уже позже?

— Да. Я звонил каждый вечер, но он не подходил к телефону. Поймите меня правильно, мистер Кросс. Я прекрасно понимал, что сделал. Я знал, насколько чудовищно нарушил все правила, но всего несколько минут назад ничуть не жалел об этом. Я не могу изменить свои убеждения, они срослись со мной. Но пять месяцев тому назад я был удивлен и, возможно, испуган. Мне казалось, что я брошен посреди пустыни...

— Это ломка, — прервал его Хейвелок. — Вы пристрастились к самому мощному наркотику в мире под названием Энтони Мэттиас. И внезапно оказались лишены его.

— Совершенно верно. С ним я провел пьянительные дни, лучшие дни моей жизни. Но затем по непонятной причине все кончилось. Я думал, что каким-то своим поступком разочаровал его, или что данные, представленные мной, оказались неполными и не удовлетворяли его. Я ничего не понимал и знал только то, что меня без всяких объяснений отбросили в сторону.

— Да, я понимаю, — сказал Майкл, вдруг вспомнив ту ночь в Канье-сюр-Мер, когда его друг, находящийся в пяти тысячах миль к западу, отказался подойти к телефону. — Я только удивлен тем, что вы не довели дело до конца, не постарались каким-то образом встретиться. Вы имели полное право на объяснение.

— Необходимости в этом не возникло. Объяснение, в конечном итоге, было дано.

— Каким образом?

— Однажды вечером, когда я в очередной раз безуспешно пытался с ним связаться, мне позвонил какой-то человек...

Резкий непрекращающийся звонок телефона прервал беседу. Хейвелок бросился к аппарату. Этот звон означал возникновение чрезвычайной ситуации.

— Говорит Лоринг, — раздался в трубке хриплый громкий шепот.

— Я ранен. Все в порядке, но меня ранили.

— Где вы?

— В мотеле на дороге три-семнадцать, около Харрингтона. Мотель называется «Полет фазана». Блок двенадцать.

— Я высылаю врача.

— Нужен особый врач, Хейвелок. Воспользуйтесь аэродромом в Дентоне.

— Что вы имеете в виду?

— Я должен был убираться оттуда... Захватил полицейскую машину...