Мозаика странной войны

Ящик выдал пару гипотез, касающихся отсталости этого мира и отличия его обитателей от стандарта. Самыми неприятными оказались отличия в хромосомном составе живых со­зда­ний этого мира от жизни в привычных и уже изученных линиях. Этот мир был растительным в

го­раздо большей степени, чем даже цветок в горшке на подоконнике – в горшке так или иначе шла яростная борьба микро- и макроорганизмов за выживание, тогда как здесь ген агрес­сив­но­сти отсутствовал напрочь.

"Разумеется, детей от пришельца из иного мира у той малышки, с которой я провел ночь, никогда не будет".

Сексуальность оказалась тесно связанной с агрессивностью – или наоборот, но в любом слу­чае женщинам этого мира соплеменницы Пилота не позавидовали бы…

"То-то малышка сильно удивилась, когда я начал домогаться второй раз… и тре­тий…" – с некоторым самодовольством подумал Пилот, но следующая мысль была о полной без­результатности визита в этот мир и настроение сразу упало.

Ему выбрали самого спокойного коня – но и тот слегка всхрапнул и нервно переступил с но­ги на ногу, когда Пилот взгромоздился ему на спину.

– Сама не понимаю, что с ним, – недоуменно сказала хозяйка, грациозно вспрыгивая в сед­ло своей кобылки. – Это самое смирное создание… во всем нашем мире.

– Очевидно, почувствовал чужака, – пожал плечами Пилот. – Я отличаюсь от вас и за­па­хом, и мыслями… животные чувствуют это… по крайней мере, у нас.

– О, у нас они тоже очень чувствительны! Моя собачка откликается на малейшее из­ме­не­ние настроения, и или радуется вместе со мной… или пытается как-то утешить – лизнуть в нос, например, или повилять хвостиком.

– Я надеюсь, ей не часто приходится приходить на помощь таким образом? – галантно по­интересовался Пилот.

– О, нет! Очень редко. Мы живем мирно и счастливо. И я… Честно говоря, я не очень по­нимаю тот огонь, который горит в твоих жилах.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты все время стремишься куда-то… к чему-то, к какой-то заведомо недостижимой це­ли.

– Ну да, разумеется!..

– Но зачем?

Пилот задумался – и надолго.

Они отъехали уже довольно далеко от замка, и холмы стали круче, и серые зубы скал уже начали показываться из-под почвенного покрова, и копыта уже не глухо ударяли в землю, а звон­ко цокали – почти как по мостовой.

– Я также не могу понять, почему вы остановились на месте, леди. Вы не уступаете нам в IQ[10]… в разуме, но техника и наука у вас находится на уровне, который мы прошли давным-дав­но, даже не задержавшись на нем. Я видел вашу водяную мельницу… ваше оружие… ин­стру­менты. Они же примитивны! Неужели не хочется сделать их лучше, удобнее, быстрее, силь­нее, производительнее?

– Но зачем?

"Ген агрессивности, однако… Действительно, зачем совершенствовать меч, если никто не угрожает? И ген сексуальности…"

– Извини за немного бестактный вопрос, леди… Я видел всего одного или двух детей в ва­шем мире. Что, они живут где-то отдельно?"

– Нет, – удивленно взглянула на него женщина. – Просто у нас их немного. Одна семья – один, ну, два ребенка… и с большим перерывом. А у вас что, разве не так?

Пилот улыбнулся, вспомнив толпы на улицах городов своего мира, орды грязного по­том­ст­ва в бедных кварталах, налог на бездетность и награды "матерям-героиням" – и мысленно сплю­нул.

– Да, у нас их побольше. Плодят все, кому не лень…

– Но это же прекрасно! Дети, это… это…

– Цветы жизни, – иронично подсказал он.

– Вот именно! – воскликнула хозяйка. – Как ты правильно сказал! Как я хотела бы, что­бы в нашем замке толпами бегали малыши, чтобы теребили меня за платье, плакали и сме­ялись…

От такой картины Пилота передернуло и он поспешил перевести разговор на менее скольз­кую тему.

– А что это за развалины там, впереди? Там кто-то жил?

Женщина вздрогнула и поморщилась.

– Да… но лучше не стоит туда ездить.

– И все же?

– Говорят, что когда-то, очень давно, в нашем мире жили… жила еще одна раз­но­вид­ность людей. Точнее, не совсем людей. Они были великанами, огромными, волосатыми, страш­но сильными – и они любили убивать. Еще говорят, что там стоял их замок… или го­род… в общем, жили они именно в этом месте. Но правда ли это, и куда они все делись – я не знаю.

– Интересно! – руки Пилота уже сами тянули уздечку, разворачивая голову коня вправо. – Давай заглянем!

Женщина – с явной неохотой, но еще менее желая показать свое недовольство гос­тю, также повернула кобылку вправо, и слегка пришпорила, чтобы догнать вырвавшегося впе­ред Пилота.

Развалины действительно были древними. Раствор между камнями то ли выветрился, то ли сам превратился в такой же камень, и стены казались монолитными; ветры и дожди пре­вра­ти­ли башни в причудливые скелеты, от стен остались только слишком правильной формы хреб­ты, по которым можно было лишь примерно определить величину строения – но ничего бо­лее.

Тем не менее, от мрачных останков веяло чем-то мрачным и недовольным, словно древ­ние духи камня не желали видеть людей в этом никогда не принадлежавшем им месте.