Мозаика странной войны

То есть, мы может поддерживать межлинейную и даже межвременную торговлю, устра­ивать, например, чисто исследовательские линии, в которых собирались бы гении из дру­гих миров, чисто производственные – в которых сгоняли бы пролетариат с чисто иссле­до­ва­тель­ских и курортных… полигоны – на которых можно испытывать самое разрушительное ору­жие… Хочешь поприсутствовать при взрыве гигатонной бомбы в атмосфере… или лучше – в гид­росфере? Зрелище – незабываемое, планета – в пыль!

Женщина передернула плечами, Пилот тоже вздрогнул.

– Да. Так вот, сейчас у нас примерно две тысячи производственных миров, с десяток за­по­ведных, примерно столько же – научных, и – самое главное, ради чего все это, собственно, и за­тевалось, – полсотни так называемых чистых линий.

– Чистых?

– Мы не вмешиваемся в их развитие. Почти не вмешиваемся. Единственное вмеша­тель­ство – это если там кто-нибудь близко подходит к открытию парапривода – тогда приходится ак­ку­ратно его… отвлекать.

– Уничтожать?

– Ну, зачем же уничтожать, тем более, что обычно это или одна из ипостасей меня… и те­бя, разумеется, или просто очень умный человек. Иногда удается переключить его интересы на что-нибудь другое, иногда приходится фальсифицировать результаты, иногда, если ничего не помогает – действительно, приходится и убивать.

– И как результаты?

– О! На одной из линий космические корабли уже достигли планет-гигантов, на Марсе про­цветает колония, на Венере пробуют перестраивать атмосферу. В общем, прогресс идет.

– А отрицательные?

– Ну разумеется. Несколько линий погибли в войнах, некоторые пострадали из-за таких, как ты… несмотря на всю охрану с нашей стороны. Десяток-другой просто тихо угасли… О чем ты задумался?

– О суете мирской. – Пилот вздохнул. – Как представлю, что все наши войны, усилия, жерт­вы – все напрасно…

Но почему же напрасно? – искренне возмутилась Контактер. – Теперь вы… ты при­со­еди­нишься к нашему союзу, мы получим еще одного… члена сообщества, и неплохой кусок тер­ритории, хоть даже и поврежденной. Так что выбрось из головы вредные мысли, отдохни, по­наслаждайся жизнью, а потом – и за работу. Миров на наш век хватит.

Она рассмеялась – весело и заразительно, и Пилот тоже не удержался от улыбки.

Роботележка тем временем подвезла что-то зеленоватое в высоких запотевших фужерах, пол­ную тарелку крохотных бутербродов, испускающих  креветочный запах, и снова куда-то умчалась.

– Пошла за новой одеждой, – прокомментировала Контактер. – Ну, это надолго. Мы мо­жем пока заняться чем-нибудь полезным. Что там у нас сегодня?..

С этими словами женщина первой протянула руку к столику, сделала глоток и за­жму­ри­лась от удовольствия.

– Не знаю, как это называется, но вкусно! – звонко рассмеялась она. – Присоединяйся!

Пилот с удовольствием съел несколько удивительно вкусных и питательных кругляшков с тарелки, запил чем-то напоминающим легкое вино с абсолютно незнакомым вкусом и непе­ре­даваемым невесомым ароматом – жизнь сразу же перестала казаться потерянной, а война – про­игранной, а в следующий момент он чуть было не подавился бутербродом.

Контактер, небрежно сбросив свой ППК на шезлонг, решительно двинулась к бассейну. Силь­ные стройные ноги плавно переходили в округлый зад, талия ка­залась гибкой и пружинистой, кожа – гладкой до блеска, и Пилот, разрываясь между за­стрявшим бутербродом и ошеломляющим зрелищем, чуть не задохнулся.

– Давай, присоединяйся! – весело крикнула ему женщина с бортика.

– А…

– А, брось условности! Здесь все свои!

Она поднялась на вышку, изогнулась в полете и почти без всплеска вошла в искрящуюся брыз­гами воду.

Со странным чувством Пилот стащил с себя комбинезон, вдохнул побольше воздуха и мяг­ко соскользнул с бортика.

Вода оказалась теплой и абсолютно безвкусной, будто дистиллированной – впрочем, ско­рее всего, так оно и было. Глубина бассейна была метров десять, и дно, покрытое каким-то асссиметричным орнаментом, просматривалось без труда.

Так же хорошо просматривалась сквозь совсем уж тонкий слой воды и роскошная грудь его спутницы.

– Как вода? – невинно поинтересовалась она. – Поныряем?

Они парили в прозрачной невесомой жидкости, словно в воздухе, и Пилот, не чув­ство­вав­ший себя так хорошо вот уже несколько недель, совершенно расслабился и забыл обо всем. Жен­щина играла с ним в традиционно-женскую игру – то мелькала, соблазнительно изо­гнув­шись, перед самым носом, то вроде бы случайно раскрывалась перед ним на неуловимое мгно­ве­ние и тут же, вскинувшись, словно щука, уходила на дно, то небрежно задевала грудью его спи­ну или выброшенную в сторону ладонь. Видно было, что такая игра нравится ей самой, а за­кончилось это тем, чем и должно было закончиться – Пилот улучил момент, поднырнул, схва­тил ее за ноги и утащил под воду.