Мозаика жизни

—После смерти мамы, — продолжал Люк, — Чад стал для папы центром вселенной. Отец так гордился, когда Чад кончил колледж. Но когда Чад уехал из «Прентис-Маунтин», чтобы путе­шествовать по Европе, папа себе места не на­ходил. Я пытался утешить его, говорил, что Чад вернется, мы будем работать вместе, как он мечтал. Но папа уже никогда не стал прежним. И вскоре умер.

Солнце сверкало на черных волосах Люка, и они отсвечивали синевой. Дженни смотрела на красивое лицо мужа и не могла удержаться от мысли — все-таки о чем-то он умалчивает. Ка­кую-то часть истории оставляет за скобками.

Люк — человек уравновешенный, правда, и его можно вывести из себя. Но он не принад­лежит к тому типу мужчин, что испытывают не­оправданную неприязнь к человеку. Люк счита­ет — Чад не заслуживает его враждебного от­ношения. Так что он пропустил? О чем не сказал?

Одно лишь ясно: Люк старается осуществить мечту отца. «Мы будем работать вместе, как он и мечтал». Беда в том, что это не его мечта. Это мечта его отца.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Солнечные лучи пробивались сквозь гу­стую листву, балдахином нависавшую над голо­вой. Птицы чирикали высоко на деревьях и в кустах. Все-таки ничего нет более успокаива­ющего, чем природа, подумала Дженни. Тепло солнца на коже, густой аромат сосен, приносимый легким ветерком, пронзительная воркотня щеглов. Она довольно вздохнула, наслаждаясь утром в горах.

Она опустилась на траву, воспользовавшись бревном как спинкой стула. Вскоре и Люк присоединился к ней. Дженни остро ощущала красоту деревьев и неба, шорохи под кустами, где бегали какие-то невидимые мелкие зверьки. Но еще острее она осознавала присутствие ря­дом мужа.

В конце концов мир природы, окружавший ее, вроде бы отодвинулся. Она все более и бо­лее сосредоточивалась на близости Люка. Теп­ло, исходившее от него, казалось ей жарче лет­него солнца. Она неподвижно сидела, наклонив набок голову, лишь бы быть ближе к нему.

Так уже хорошо знакомые волны жаркого желания кружились в неспешном, возбужда­ющем танце. Они ныряли и всплывали где-то в самой глубине ее существа. Ей все больше нра­вилось это состояние. Теплое, восхитительное желание пульсировало в ее крови, обвивало живот.

Наверно Люк погрузился в. легкую дрему, решила Дженни. Стрельнув в него взглядом, она обнаружила, что он внимательно смотрит на нее.

Щеки залило жаром. Она одарила его бы­строй улыбкой и отвела взгляд. И долго он так изучал ее? Волнующий кровь вопрос. Мысли приняли неожиданное направление.

—Ты не хочешь поесть? — Она поискала глазами корзинку, стоявшую на траве на рас­стоянии протянутой руки. Будто из ниоткуда донеслось хихиканье. Дженни стало ужасно не­ловко, когда она поняла, что этот кудахтающий смешок вырвался из ее горла. И чтобы замас­кировать смущение, она выпалила: — В твоем детстве наверняка не было ничего похожего на сэндвичи с арахисовым маслом и джемом.

Она почувствовала, как напряглось его те­ло. Боже, неужели от слов, сорвавшихся у нее? Дженни уставилась на него потрясенным взгля­дом.

—Прости, — пролепетала она. — После то­го, что ты рассказал, я меньше всего хотела на­поминать тебе о юности.

Чтобы чем-нибудь заняться, Дженни нагну­лась и потянулась за корзинкой. Он остановил ее, положив руку на плечо. Пальцы остались на бретельках топика, но ладонь легла прямо на кожу. Плоть к плоти. Кровь забурлила в жилах. Казалось, стало не хватать кислорода, она не способна ясно мыслить.

—Расслабься. — Люк осторожно прислонил ее к гладкому бревну.

Сосредоточься на чем-нибудь другом, прика­зала она себе. Например, на ветре, гнущем вер­шины деревьев. С усилием закрыв глаза, она поняла, что сейчас никакого ветра нет. Тогда на птицах. Прислушайся к птицам.

— Слышишь, — он чуть повернул голову в сторону поющей птицы, — это луговой жаворо­нок.

—Звук такой красивый…

Он провел пальцами по ее подбородку. Джен­ни оцепенела. Потом он обвел контур ее уха, она улыбнулась и расслабилась.

—Но не такой красивый, как ты. Я рядом с тобой, — пробормотал он хриплым шепо­том, — ласкать тебя — это все, чего я хочу.

Посмотрев ему в глаза, она прочла молчали­вую мольбу. Пламя желания обжигало и мучи­ло ее. Ей необходимо ощущать его руки, губы. Она чуть заметно кивнула. Он обнял ее за плечи. Дженни пришла в восторг от легкости, с какой он поднял ее. Будто воробья. Люк посадил ее к себе на колени. Она уткнулась лицом ему в грудь. Под ее ладонью сильно сту­чало сердце мужа. Его ритм смешивался с рит­мом ее сердца.

Какой гладкий подбородок, подумала Джен­ни, когда он потерся о ее щеку. Его руки скользили по спине, притягивая к себе.

—Позволь мне только минуту подержать те­бя.

Она прижалась носом и ртом к горячей ко­же. Какое наслаждение вдыхать запах леса, ок­ружавшего их, теплой земли, жизни. Она раз­двинула губы и провела кончиком языка по его коже. Чувствовался слабый привкус соли.