Мозес

Летние сумерки принесли долгожданную прохладу, а сверчки застрекотали в такт уходящему дню. Возле палаток один за другим вспыхивали небольшие костры, а на поляне между лагерями, где совсем недавно была битва, десяток избранных (самых уцелевших) накладывали огромную кучу хвороста и дров. За этим действием строго наблюдал загадочный офицер – комендант лагеря, и казалось, что-то нашептывал.

Йозеф как раз доедал последние консервы, когда он услышал знакомый голос, затерявшийся во тьме. Он аккуратно отложил в сторону опустевшую банку и подошел ближе. Он мягко ступал, переваливаясь с пятки на носок, надеясь, что под густой травой не будет предательского сучка, который своим хрустом его выдаст.

– Я о таком никогда не слышал, – шептал Мартин.

– Точно тебе говорю, они мистикой занимаются, – ответил собеседник.

– Чушь! Зачем им изучать старые сказки?

– Пф! Эти сказки история индоарийцев!

– Кого? – удивленно спросил Мартин, и темный силуэт собеседника возмущенно схватился за голову.

– Ты даёшь! Мы, немцы, произошли от них. Ты вообще что-нибудь читаешь?

– Конечно…

– Ясно, – он снисходительно махнул рукой, – Так вот.

Называются организация Ананербе. А тот молчаливый офицер один их них.

– Откуда ты знаешь?

– Кольцо! Серебряный перстень с мечом и надписью. Так и

написано рунными символами – Ананербе.

– Чем написано?

– Так, хватит! Ты чего такой тупой?!

– Да сам ты тупой!

– Нет, ты! А я когда-нибудь стану членом Ананербе и познаю все тайны!

– Да ничего у тебя не получится!

– Ну, всё…

Словесная перепалка перешла в драку, и Йозеф потерял к ним интерес. Уже не скрываясь, он направился обратно к костру.

Ленное настроение свежего вечера сошла на нет, когда Фриц Риггер начал раздавать приказы. Пять человек он направил к машине выгружать что-то большое и круглое. Незанятый ничем Йозеф просто наблюдал, а его светловолосая голова скрывалась за палаткой каждый раз, когда Фриц поворачивался в его сторону.

Большой, обтянутый бурой кожей барабан, словно не из этого времени выгрузили из грузовика. Он скорее подходил для плясок диких племен. Вслед за ним дети тащили охапку факелов и две большие барабанные палки. Фриц скомандовал поднести всё к груде дров, а офицер, стоял в стороне и наблюдал.

Дети по очереди подходили и брали по факелу. Была дана команда: поджечь от своего костра факел и построиться у барабана. Возвращаясь Йозеф столкнулся с Мартином, но не сказав друг другу ни слова они разошлись, словно были не знакомы.

Возле костра уже стояли трое соседей Йозефа по палатке. Они вертели факелами над огнем и бурно обсуждали предстоящее событие. Делая вид, что не слушает, Йозеф поднес факел к огню и тот лизнул пламенным языком пропитанную горючим ткань. Она вспыхнула, дав жизнь новому огоньку. Уходя, Йозеф обернулся и взглянул на соседей.

– Сегодня нас представят на суд древним богам, – загадочно сказал он, сам не понимая, о чем говорит. Но своего добился – в глазах ребят забрезжил страх.

Фриц Риггер бросил факел на гору дров в человеческий рост. Они тут же вспыхнули, видимо, облитые чем-то горючим. Одновременно в огромный барабан забили два мальчика лет двенадцати. Палки в их детских руках казались, еще больше чем есть, но они усердно по очереди били в инструмент, обливаясь потом. Глухой, давящий на разум звук окутал лес, а на небе засияла полная луна залив холодным светом землю.

К костру подходили дети и бросали факелы в огонь. Офицер стоял в стороне и наблюдал, иногда что-то записывая в крохотный блокнот, и притоптывал в ритм барабану. В начале, всё выглядело беспорядочно, но затем, со стороны стало видно, что ровно на два удара приходился один человек бросивший факел. Ритм создал порядок, а порядок породил четко отлаженные действия детей в самый короткий срок. Офицер улыбнулся.

Йозеф бросил факел, чувствуя, как ритм подчиняет его движения. Это было похоже на военный парад, а под музыку проще слиться с толпой и даже потерять себя в ней: стать частью единого организма, а музыка была тем клеем душ.

Огонь вздымался уже на три-четыре метра и освещал поляну словно крохотное солнце упавшее с неба. Мартин поглаживал свежий синяк на лице. Видимо спор в темной чаще, он проиграл, но ничуть не был этим расстроен, ибо представление пришлось ему по нраву.

Увидев брата, Йозеф свернул в сторону и направился во тьму леса. В кармане он ощупывал металлический коробок из сухпайка. Выйдя на небольшую поляну освещенную луной, он достал коробок и открыл. В нос ударил аромат армейского табака – дешевый и крепкий. Он достал сигарету и насладился ароматом. Йозеф еще никогда не курил, потому этот вечер должен был стать для него маленьким открытием.