Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Так «супная» теория одержала победу, и постепенно была признана важная роль нейромедиаторов в функционировании нервной системы. Но эти изящные и изменяющие правила игры исследования не оказали непосредственного влияния на понимание работы мозга: почти все они были сосредоточены на вегетативной нервной системе и относительно медленных движениях висцеральных мышц[156]. Многие ученые были убеждены, что более быстрое движение, которое является предметом внимания центральной нервной системы, исключает любую химическую стимуляцию в синапсе. Немногие были готовы согласиться, что в мозге также могут функционировать нейромедиаторы. Хотя в середине 1920-х годов Шеррингтон и другие ученые допускали возможность того, что торможение в мозге может иметь такую же химическую основу, как и в вегетативной нервной системе, проверка этой гипотезы была технически затруднительной. Она требовала изоляции нервов от мозга и устранения любого влияния на их деятельность. На протяжении десятилетий подобные трудности были непреодолимы.

Открытие синаптической передачи не только улучшило понимание того, как функционируют нервы, но и высветило главную проблему, связанную с укоренившимися в науке «мозговыми» метафорами. В XIX веке открытие электрической активности нервов параллельно с изобретением сначала телеграфа, а затем телефона помогло сформулировать попытки концептуального анализа функций мозга. Но к 1930-м годам стало очевидно, что данная аналогия, какой бы притягательной она ни была, неточна на самом базовом уровне. Нервная система может состоять из бесконечного ряда переключателей, но они работают не так, как в электрооборудовании. Биологические открытия опережали технический прогресс и показывали, что, как бы убедительно ни звучали слова профессора Кизса для его юной аудитории в Королевском институте, мозг – это не телефонная станция. Требовалось отыскать иные образы и сравнения, чтобы понять, как работает мозг.

8 Машины. 1900–1930-е годы

В октябре 1922 года в Нью-Йорке поставили пьесу «Р.У.Р.», которая мгновенно изменила мир с помощью одного-единственного слова. Она была написана чешским драматургом Карелом Чапеком и впервые сыграна восемнадцатью месяцами ранее в Чехословакии. К моменту премьеры в Лондоне, в 1923 году, пьесу перевели уже на тридцать языков. Глобальное влияние научно-фантистического произведения Чапека заключается в том, что его название расшифровывалось как «Россумские универсальные роботы»[157] – отсюда и пошло ныне общепринятое слово «робот», которое Чапек образовал от старого чешского слова robota – «подневольный труд». В пьесе общество опирается на работу послушных роботов, созданных ученым по имени Россум[158]. Получив элемент человечности, они убивают своих повелителей. Но, несмотря на то что роботы сделаны из какой-то странной механизированной плоти (технически, получается, это киборги), они не могут размножаться. В заключительном акте два робота преодолевают свое бесплодие. Они – новые Адам и Ева.

Отчасти переделка «Франкенштейна», отчасти выражение страха перед набирающей обороты автоматизацией, отчасти сатира на капитализм XX столетия – пьеса «Р.У.Р.» выражала повсеместно нарастающие восхищение и тревогу по поводу того, что машины однажды смогут имитировать человеческие способности. Скорость, с которой новое слово Чапека проникло во все основные языки, свидетельствовала о зияющем пробеле в лексике, существовавшем ранее: мы знали о роботах, но не имели подходящего слова. И слово, и концепция распространялись как лесной пожар. В 1927 году один из величайших фильмов всех времен, «Метрополис» Фрица Ланга, показал робота, созданного ученым-изобретателем по подобию главной героини, чтобы подорвать доверие рабочих к женщине-лидеру[159]. Фантазии о домашних роботах появились в журнальных очерках о доме будущего [1]. Писатели-фантасты начали по-разному обыгрывать новую концепцию, предсказывая и рай и ад одновременно. Шокирующее предположение Ламетри о том, что люди – это машины, было перевернуто с ног на голову. В XX веке казалось, что машины станут людьми.

Хотя идея создания независимого автомата глубоко укоренилась в культуре – по крайней мере, еще со времен древних греков, – интерес к связи между людьми и машинами существенно вырос в 1900-е годы [2].