Мозг и сознание. От Рене Декарта до Уильяма Джеймса

Завершив работу над «Принципами психологии», Джеймс обращается к изучению психопатологии. В период с 1890 по 1902 гг. он проводит многочисленные эксперименты по гипнозу, автоматическому письму и иным феноменам диссоциации. В это время он ведёт интенсивную переписку с Теодюлем Рибо и Пьером Жане о проблемах патологии эмоций. Наиболее важной работой этого периода является курс лекций «Изменённые состояния сознания»[94] [46], в который вошли лекции на темы: гипноз, автоматизмы, истерия, расщепление личности, демоническая одержимость, колдовство, дегенерация, гениальность.

Джеймс считал, что опыт человека состоит не только из бодрствующего сознания и сумрачной области бессознательного. Он рассматривал личность как динамическое множество, в котором осознанное бодрствование является всего лишь одним из возможных состояний, важным для биологического выживания организма. Вместе с бодрствующим сознанием на разных уровнях личности сосуществуют и другие виды человеческого опыта. Сознание, по сути, представляет собой некое ментальное поле, имеющее границы и область фокусировки. Восприятие одного и того же объекта, находящегося в фокусе внимания, под влиянием утомления, травматического шока или внутреннего психического конфликта может настолько отличаться от обычного, что для него едва ли применима научная модель нормального восприятия.

В 1902 году Джеймс сделал весьма необычный вклад в развитие проблемы души и тела, представив свой труд «Многообразие религиозного опыта»[95] [47]. В этой работе он исследует роль трансцендентного опыта в трансформации личности. Ценность религии – пишет Джеймс – заключается в обогащении опыта индивида. Бессознательное, по мнению Джеймса, есть та дверь, через которую к человеку приходит трансформирующий мистический опыт, который может необратимо изменить личность. Однако значение этого опыта можно оценить только через призму результатов, которые он привносит в реальную жизнь человека.

В целом, научный подход Джеймса можно назвать эмпирическим, поскольку он ограничивался изучением только тех явлений, реальность существования которых не вызывает сомнений. Эмпиризм Джеймса является даже в какой-то мере радикальным, поскольку он считал, что наука не фактов реального человеческого опыта. При этом главной философской проблемой для Джеймса оставалась фундаментальная дихотомия между объектом и субъектом. Он считал, что для превращения психологии в объективную науку субъективный фактор должен быть полностью устранён.

В то время психологи считали, что любая наука должна быть позитивистской, т.е. не должна искать объяснения явления в области метафизики или сверхъестественного, поскольку вся реальность может быть познана через ощущения и интеллект. Именно эта точка зрения лежит в основе «Принципов психологии», однако впоследствии результаты собственных наблюдений и экспериментов в области психопатологии и бессознательного заставили Джеймса переосмыслить эту парадигму. В середине 90-х Джеймс впервые заявил, что необходимо отказаться от идеи о необходимости отделения позитивистской науки от метафизики, поскольку любая научная теория содержит элементы метафизики. И даже сам позитивизм основывается на метафизике физикализма, который представляет собой не что иное, как набор априорных утверждений о том, как может быть устроен мир.

Этот новый подход поставил ряд вопросов, на которые нужно было дать ответ. Во-первых, если сознание не является независимой сущностью, существующей отдельно от субъекта, что же оно собой представляет? Во-вторых, если субъективная реальность формируется различными состояниями сознания, как тогда может субъект совместить порождаемые ими противоречивые представления?

На первый вопрос Джеймс ответил в статье 1904 года «Существует ли сознание?»[96] [48]. В ней он сформулировал неожиданное утверждение о том, что сознание не существует как самостоятельная реальность, а является функцией опыта[97]. Сознание и субъекта можно рассматривать только в едином комплексе, они неразделимы.