Читаем Мозг и сознание. Разгадка величайшей тайны человеческого мозга полностью

Команда также воздействовала на височно-теменной узел с помощью транскраниальной магнитной стимуляции, неинвазивного метода, который позволяет временно «отключать» части мозга. При этом деятельность височно-теменного узла нарушалась, и выполнение задачи по трансформации собственного тела у испытуемых занимало значительно больше времени.

Стимулировались и другие области мозга, в том числе близкие к височно-теменному узлу. Результаты показывают, что, пока эти области работают хорошо, мы чувствуем себя единым целым с нашим телом. Но стоит их работе нарушиться, и наше чувство телесности может улетучиться.

Однако это не объясняет наиболее поразительную особенность внетелесных переживаний: почему большинство людей, находясь вне тела, видят не только собственное тело, но и окружающие их предметы и других людей. Откуда приходит эта информация?

Сонный паралич

Один из источников данных относится к состоянию, известному как сонный паралич, при котором здоровые люди обнаруживают, что их тело неподвижно, как во сне, несмотря на пробуждение. Опросив почти 12 000 человек, испытавших сонный паралич, Аллан Чейн из Университета Ватерлоо в Онтарио, Канада, обнаружил, что многие люди сообщили об ощущениях, схожих с внетелесными переживаниями: они выплывали из собственного тела и оборачивались, чтобы посмотреть на него.

Чейн предполагает, что это может быть результатом конфликта информации в мозгу. Во время сонного паралича возможно войти в состояние, подобное быстрой фазе сна, в которой вы видите сон, где вы движетесь или летаете. При таких обстоятельствах вы осознаете ощущение движения, но ваш мозг осознает, что ваше тело двигаться не может. В попытке разрешить этот сенсорный конфликт мозг отпускает чувство собственного «я». Возможно, подобные сенсорные конфликты вызывают и классические внетелесные переживания.

Как кто-то может видеть, даже если глаза закрыты? На этот счет у Брюггера есть предположение, связанное с одним из его пациентов, сообщивших о внетелесном опыте. По словам отца этого пациента, который сидел у постели, его глаза были закрыты. Тем не менее, позже пациент рассказал, что из положения над своей кроватью он видел, как его отец идет в ванную, возвращается с мокрым полотенцем и вытирает ему лоб.

По-видимому, пациент слышал, как его отец идет в ванную и включает воду, а затем, должно быть, почувствовал прикосновение влажного полотенца к своему лбу. Брюггер считает, что его мозг сконвертировал эти стимулы в зрительный образ подобно тому, что происходит при синестезии. Тем не менее, это все еще не объясняет внешнюю точку наблюдения.

На этот счет у Томаса Метцингера из Университета имени Иоганна Гутенберга в Майнце, Германия, есть свои соображения. Представьте себе эпизод какого-нибудь недавнего праздника. Вы визуализируете его с точки зрения первого или третьего лица с самим собой на сцене? Удивительно, но большинство из нас делает именно последнее. Если мозг реконструирует воспоминания подобным образом, то точка зрения со стороны может иметь место и в процессе восприятия.

Какими бы ни были механизмы, исследование внетелесных переживаний обещает помочь ответить на принципиальный вопрос нейробиологии и философии: как появляется самосознание? Нам совершенно очевидно, что у нас есть чувство собственного «я», которое чаще всего находится в нашем теле. Тем не менее, из внетелесных переживаний нам также ясно, что чувство собственного «я» может отделяться от нашего физического тела. Итак, как же связаны «я» и тело?

Чтобы ответить на этот вопрос, Метцингер объединился с Бланке и его коллегами в эксперименте, в котором у здоровых испытуемых индуцировали внетелесные переживания. Они снимали каждого испытуемого на видеокамеру со спины и проецировали изображение на дисплей, который испытуемый надевал на голову, так что он видел изображение самого себя, стоящего в двух метрах впереди. Затем экспериментаторы прикасались к спине испытуемого – что ему виделось как происходящее с его виртуальным «я». Это создало сенсорный конфликт, и многие сообщили о том, что они ощущают, что их чувство собственного «я» перемещается из их физического тела в виртуальное.

С точки зрения Метцингера эти эксперименты показывают, что самосознание начинается с чувства владения собственным телом, но в этом есть нечто большее, чем просто чувство телесности. Метцингер полагает, что чувство собственного «я» состоит из множества компонентов, и мы только начинаем их объединять.

Эпилептическое блаженство

Перейти на страницу:

Все книги серии New Scientist. Лучшее от экспертов журнала

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Монахи войны
Монахи войны

Книга британского историка Десмонда Сьюарда посвящена истории военно-монашеских объединений: орденам тамплиеров и госпитальеров, сражавшимся с неверными в Палестине; Тевтонскому ордену и его столкновениям с пруссами и славянскими народами; испанским и португальским орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары и их участию в Реконкисте; а также малоизвестным братствам, таким как ордена Святого Фомы и Монтегаудио. Помимо описания сражений и политических интриг с участием рыцарей и магистров, автор детально описывает типичные для орденов форму одежды, символику и вооружение, образ жизни, иерархию и устав. Кроме того, автор рассказывает об отдельных личностях, которые либо в силу своего героизма и выдающихся талантов, либо, напротив, особых пороков и злодейств оставили значительный след в истории орденов.

Десмонд Сьюард

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература