Читаем Мозг и сознание. Разгадка величайшей тайны человеческого мозга полностью

Исследование того, как аномальная активность в передней островковой доле приводит к расстройствам, подобным экстатической эпилепсии, возможно, также поможет ученым установить, как эта область создает наш нормальный опыт самосознания. Пациенты Пикар сообщали о чувстве уверенности – чувстве, что в мире все правильно, все в порядке – что, похоже, вписывается в теорию о том, что передняя островковая доля участвует в прогнозировании того, как организм почувствует себя в следующий момент. Затем эти прогнозы сравниваются с реальными ощущениями, генерируя сигнал «ошибка прогноза», который может помочь установить, как мы реагируем на меняющуюся среду. Если ошибка прогноза мала, мы чувствуем себя хорошо, если она велика, мы чувствуем тревогу. Возможно, электрический «шторм» в передней островковой доле способен нарушать механизм сравнения, вследствие чего ошибка прогноза оказывается равна нулю. В результате у человека возникает ощущение, будто в мире нет ничего неправильного и все имеет смысл.

Помимо чувства расширенного осознания и уверенности, такие люди, как Достоевский, также отмечали странное чувство, будто во время припадков время замедляется. Это может отражать то, как островок отмеряет наши чувства. Бад Крейг утверждает, что передняя островковая доля обычно объединяет интероцептивные, экстероцептивные и эмоциональные состояния для того, чтобы создавать отдельный «глобальный эмоциональный момент» каждые 125 миллисекунд или около того – разделяя наши чувства на отдельные кадры, как на кинопленке. Крейг также утверждает, что гиперактивная передняя островковая доля может генерировать эти глобальные эмоциональные моменты все быстрее и быстрее, что приводит к ощущению замедления времени.

Мы могли бы также получить информацию о роли островка другими способами. Крейг и Пикар считают, что ощущения, вызванные такими наркотиками, как амфетамин, экстази и кокаин, могут иметь с экстатической эпилепсией много общего. Эти химические вещества обычно вызывают в мозге большой выброс нейромедиаторов, и есть данные, что после употребления наркотиков уровень дофамина в передней островковой доле по сравнению с другими областями мозга необычайно велик. Сходным образом нейромедиатор серотонин может быть вовлечен в случае употребления айауаски – психоделического напитка, связанного с шаманскими ритуалами в районе Амазонки. И опять же, результаты радионуклидной томографии спустя около 100 минут после употребления айауаски показывают увеличение кровотока в передней островковой доле.

К счастью, есть и более безопасные способы приблизиться к тем же чувствам. Люди часто испытывают замедление времени, обострение самосознания и чувство глубокого благополучия, которые сопровождают «синдром Достоевского», при медитации. В 2007 году Ричард Дэвидсон из Висконсинского университета в Мадисоне и его коллеги исследовали 15 экспертов в медитации и 15 новичков. И обнаружили, что чем глубже было медитативное состояние, тем выше была активность в передней островковой доле.

Если это отражает те же «безграничную радость и упоение», о которых писал князь Мышкин, то достичь этого определенно нелегко: чтобы ощутить эти эффекты, опытные в медитации люди записали на свой счет более 10 000 часов практики. Возможно, вам не придется отдать «всю свою жизнь за этот момент», как выразился князь Мышкин, но это может быть не очень далеко от истины.

Оргазм: сознание уходит в отпуск

В момент оргазма сознание улетучивается. Но что в нашем мозге и теле вызывает этот эффект? Барри Комисарук из Ратгерского университета в Ньюарке, штат Нью-Джерси, и его коллеги пытаются выяснить это, распутывая механизмы, лежащие в основе сексуального возбуждения. При этом они не только обнаружили, что существует более одного маршрута на пути к оргазму, но, возможно, также выявили новый тип сознания – понимание которого может привести к новым методам лечения боли.


Комисарук интересуется временно́й динамикой оргазма, особенно моментом, когда активизируется область мозга, называемая префронтальной корой (ПФК). ПФК расположена в передней части мозга и участвует в таких аспектах сознания, как самооценка и рассмотрение чего-то с точки зрения другого человека.

Перейти на страницу:

Все книги серии New Scientist. Лучшее от экспертов журнала

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Монахи войны
Монахи войны

Книга британского историка Десмонда Сьюарда посвящена истории военно-монашеских объединений: орденам тамплиеров и госпитальеров, сражавшимся с неверными в Палестине; Тевтонскому ордену и его столкновениям с пруссами и славянскими народами; испанским и португальским орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары и их участию в Реконкисте; а также малоизвестным братствам, таким как ордена Святого Фомы и Монтегаудио. Помимо описания сражений и политических интриг с участием рыцарей и магистров, автор детально описывает типичные для орденов форму одежды, символику и вооружение, образ жизни, иерархию и устав. Кроме того, автор рассказывает об отдельных личностях, которые либо в силу своего героизма и выдающихся талантов, либо, напротив, особых пороков и злодейств оставили значительный след в истории орденов.

Десмонд Сьюард

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература