Читаем Мозг и сознание. Разгадка величайшей тайны человеческого мозга полностью

Мы не знаем, что вызывает гипнагогию, но одна из теорий состоит в том, что некоторые части мозга засыпают раньше остальных. Это ночное измененное состояние может вдохновлять на творчество. К химику Фридриху Августу Кекуле в полусне пришло его озарение о кольцевой структуре бензола. Сюрреалист Сальвадор Дали настраивался на творческую волну, позволяя себе засыпать, удерживая ложку над металлической тарелкой. Когда он засыпал, ложка со звоном падала, резко пробуждая его, в то время как образы его сновидений были все еще свежи в сознании.

Тем не менее, гипнагогия – это не сплошное веселье. Иногда она может провоцировать один пугающий вид сонного паралича, когда нервное торможение, которое обычно сопровождает наши сны, срабатывает прежде, чем человек полностью засыпает. Это состояние часто может сопровождаться угрожающими слуховыми и зрительными галлюцинациями и, как считается, ответственно за сообщения о похищениях инопланетянами.


Сканирование МРТ показало, что ЛСД приводит к дискоординации активности мозга в областях, которые составляют так называемую сеть пассивного режима работы мозга. Величина эффекта коррелировала с оценками участников их собственного растворения эго, позволяя предположить, что эта сеть лежит в основе устойчивого чувства собственного «я».

Другой метод визуализации, магнитоэнцефалография (МЭГ), показал, что под ЛСД ослабевал альфа-ритм мозговых волн, что также коррелировало с растворением эго. Альфа-ритм выражен сильнее у людей, чем у других животных, и Кархарт-Харрис считает, что это может быть отличительным признаком высокоразвитого человеческого сознания.

Но ЛСД также делал мозг более цельным, и наблюдалось большее количество связей между областями, которые в норме работают отдельно. Это говорит о том, что функционирование мозга упрощается.

Результаты также делают шаг к объяснению того, как ЛСД вызывает зрительные галлюцинации. Обычно первичная зрительная кора связана главным образом с другими частями зрительной системы, но у испытуемых, получивших ЛСД, в обработке изображений участвовали и многие другие области мозга.

В 1950-х и 1960-х годах ученые интенсивно исследовали ЛСД, и препарат подавал большие надежды в лечении расстройств настроения, зависимостей и других состояний. Когда международное соглашение запретило препарат, большинство научных изысканий прекратилось, хотя технически они были по-прежнему разрешены. Дэвид Натт, ведущий автор исследования, надеется, что их работа станет поворотной и вдохновит других последовать за ними в поисках сознания через его измененные состояния.


Психоделические препараты приводят мозг в состояние, в котором ранее не было нужды

Измерение нейронной активности показало, что психоделические препараты действительно влияют на состояние мозга, создавая иной вид сознания.

Анил Сет из Университета Сассекса обнаружил это путем повторного анализа данных, ранее собранных исследователями из Имперского колледжа Лондона. Робин Кархарт-Харрис и его коллеги наблюдали за мозговой активностью 19 испытуемых, которые приняли кетамин, 15 испытуемых под ЛСД и 14 испытуемых, находившихся под воздействием псилоцибина, галлюциногенного соединения в псилоцибиновых грибах. Команда Кархарта-Харриса использовала комплекты датчиков, прикрепленных к черепу, для измерения магнитных полей, создаваемых нейронами этих испытуемых, и сравнивала их с полями нейронов, когда каждый из испытуемых принимал плацебо.

Предыдущие работы показали, что в состоянии бодрствования у людей наблюдаются более разнообразные паттерны мозговой активности, чем во сне. Команда Анила Сета обнаружила: люди, принявшие психоделические препараты, демонстрируют еще большее разнообразие – самый высокий уровень разнообразия, когда-либо измеренный.

Эти крайне разнообразные паттерны совпадали с сообщениями испытуемых о растворении эго – ощущении того, что границы между личностью и миром были размыты. Степень разнообразия также была связана с более яркими переживаниями.

Растет число данных о том, что психоделические препараты могут помочь людям с депрессией так, как не могут другие методы лечения. Некоторые преимущества уже отмечены у ЛСД, кетамина, псилоцибина и айяуаски – напитка, употребляемого в Южной Америке во время религиозных обрядов.


Интервью. Почему мы должны дестигматизировать галлюцинации

В 2015 году умер Оливер Сакс, прославленный невролог и пожизненный защитник людей, испытавших измененные состояния сознания. За несколько лет до смерти он побеседовал с New Scientist о том, почему мы должны принять наши измененные состояния, а не бояться их.

– Что Вас интересует в галлюцинациях?

– Я долгое время был увлечен ими. Такое огромное разнообразие, и так много причин, столько недоразумений – а иногда и столько стигмы – я подумал, было бы хорошо объединить это все.

Перейти на страницу:

Все книги серии New Scientist. Лучшее от экспертов журнала

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Монахи войны
Монахи войны

Книга британского историка Десмонда Сьюарда посвящена истории военно-монашеских объединений: орденам тамплиеров и госпитальеров, сражавшимся с неверными в Палестине; Тевтонскому ордену и его столкновениям с пруссами и славянскими народами; испанским и португальским орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары и их участию в Реконкисте; а также малоизвестным братствам, таким как ордена Святого Фомы и Монтегаудио. Помимо описания сражений и политических интриг с участием рыцарей и магистров, автор детально описывает типичные для орденов форму одежды, символику и вооружение, образ жизни, иерархию и устав. Кроме того, автор рассказывает об отдельных личностях, которые либо в силу своего героизма и выдающихся талантов, либо, напротив, особых пороков и злодейств оставили значительный след в истории орденов.

Десмонд Сьюард

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература